Как балтские и угро-финские этносы повлияли на русских и где сейчас больше всего их потомков. Происхождение славян

СЛАВЯНЕ I БАЛТЫ Само сабой зразумела, што масавы і неаднаразовы прыліў славянаў на тэрыторыю балтаў не мог не прывесці да своеасаблівай этнічнай рэвалюцыі. Менавіта з часу прыходу славянаў на тэрыторыю Беларусі і пачатку іх сумеснага жыцця з балтамі і пачынаецца

Название «балты» можно понимать двояко, в зависимости от того, в каком смысле оно употребляется, географическом или политическом, лингвистическом или этнологическом. Географическое значение предполагает разговор о Балтийских государствах: Литве, Латвии и Эстонии, - расположенных на западном побережье Балтийского моря. До Второй мировой войны эти государства были независимыми, с населением примерно 6 миллионов. В 1940 году они были насильственно включены в состав СССР.

В настоящем издании речь идет не о современных Балтийских государствах, а о народе, язык которого входит в общеиндоевропейскую языковую систему, народе, состоявшем из литовцев, латышей и старых, древних, то есть родственных племен, многие из которых исчезли в доисторический и исторический периоды. Эстонцы не относятся к ним, поскольку принадлежат к финноугор-ской языковой группе, говорят на совершенно ином языке, другого происхождения, отличающемся от индоевропейского.

Само название «балты», образованное по аналогии с Балтийским морем, Mare Balticum, считается неологизмом, поскольку используется начиная с 1845 года как общее название для народов, говорящих на «балтийских» языках: древних пруссов, литовцев, латышей, ше-лонян. В настоящее время сохранились только литовский и латышский языки.

Прусский исчез примерно в 1700 году из-за немецкой колонизации Западной Пруссии. Куршский, зем-гальский и селонский (селийский) языки исчезли между 1400-м и 1600 годами, поглощенные литовским или латышским. Другие балтийские языки или диалекты исчезли в праисторический или в ранний исторический период и не сохранились в виде письменных источников.

В начале XX столетия носителей этих языков начали называть эсты (эстии). Так, римский историк Тацит в своей работе «Германия» (98 год) упоминает Aestii, gentes Aestiorum - эстиев, людей, живших на западном побережье Балтийского моря. Тацит описывает их как собирателей янтаря и отмечает их особенное трудолюбие в собирании растений и фруктов по сравнению с немецким народом, с которым у эстиев наблюдалось сходство во внешности и обычаях.

Возможно, более естественным было бы использовать термин «эсты», «эстии» по отношению ко всем балтийским народам, хотя нам достоверно не известно, имел ли Тацит в виду всех балтов, или только древних пруссов (восточных балтов), или собирателей янтаря, живших на Балтийском побережье вокруг залива Фри-шес-Хаф, который литовцы и сегодня называют «море Эстов». Так же его называл в IX веке Вульфстан, англосаксонский путешественник.

Существует также река Аиста на востоке Литвы. В ранних исторических записях часто встречаются названия Aestii и Aisti. Готский автор Иордан (VI в. до н. э.) находит Aestii, «совершенно мирных людей», к востоку от устья Вислы, на самом длинном отрезке Балтийского побережья. Эйнхардт, автор «Жизнеописания Карла Великого» (примерно 830-840 годы), находит их на западных берегах Балтийского моря, считая соседями славян. Похоже, что название «эсты», «эстии» следует использовать в более широком контексте, чем конкретное обозначение отдельного племени.

Самым древним обозначением балтов, или скорее всего западных балтов, было упоминание о них Геродота как о неврах. Поскольку распространена точка зрения, что неврами называли славян, я вернусь к этому вопросу, обсуждая проблему западных балтов во времена Геродота.

Начиная со II века до н. э. появились отдельные названия прусских племен. Птолемею (около 100-178 н. э.) были известны судины и галинды, судовяне и галин-дяне, что свидетельствует о давности этих наименований. Спустя много столетий судовяне и галиндяне продолжали упоминаться в перечне прусских племен под этими же названиями. В 1326 году Дунисбург, историограф Тевтонского ордена, пишет о десяти прусских племенах, включая судовитов (судовян) и галиндитов (галиндян). Среди других упоминаются помесяне, пого-сяне, вармийцы, нотанги, зембы, надровы, барты и ска-ловиты (названия племен давались по латыни). В современном литовском сохранились названия прусских провинций: Памеде, Пагуде, Варме, Нотанга, Семба, Надрува, Барта, Скальва, Судова и Галинда. Существовали еще две провинции, расположенные к югу от Пагуде и Галинды, называемые Любава и Сасна, известные из других исторических источников. Судовяне, самое большое прусское племя, также называлось ят-винги (йовингай, в славянских источниках ятвяги).

Общее наименование пруссов, то есть восточных балтов, появилось в IX в. до н. э. - это «брутци», впервые увековеченные баварским географом практически точно после 845 г. Полагали, что до IX в. пруссаками называли одно из восточных племен, и только со временем так стали называть другие племена, как, скажем, германцев «немцами».

Примерно в 945 г. арабский торговец из Испании по имени Ибрахим ибн Якуб, пришедший к балтийским берегам, отмечал, что пруссы имеют собственный язык и отличаются храбрым поведением в войнах против викингов (русов). Курши, племя, заселившее берега Балтийского моря, на территории современных Литвы и Латвии, в скандинавских сагах именуются кори или хори. Гам же упоминаются войны между викингами и курша-ми, происходившие в VII в. до н. э.

Земли земгалов - сегодня центральная часть Латвии и Северная Литва - известны из скандинавских источников в связи с нападениями датских викингов на земгалов в 870 году. Обозначения других племен возникли гораздо позже. Название латгалов, живших на территории современных Восточной Литвы, Восточной Латвии и Белоруссии, появилось в письменных источниках только в XI веке.

Между I столетием новой эры и XI веком одно за другим на страницах истории появляются названия балтийских племен. В первое тысячелетие балты переживали праисторическую стадию развития, поэтому самые ранние описания очень скудны, и без археологических данных нельзя составить представление ни о границах проживания, ни об образе жизни балтов. Возникающие в ранний исторический период названия позволяют идентифицировать их культуру по археологическим раскопкам. И только в некоторых случаях описания позволяют сделать выводы о социальной структуре, роде занятий, обычаях, внешности, религии и особенностях поведения балтов.

Из Тацита (I век) нам становится известно, что эсты были единственным племенем, собиравшим янтарь, и что они разводили растения с терпением, не отличавшим ленивых немцев. По характеру религиозных обрядов и внешнему виду они напоминали суэдов (германцев), но язык больше походил на бретонский (кельтской группы). Они поклонялись богине-матери (земле) и надевали маски кабанов, которые защищали их и наводили трепет на врагов.

Примерно в 880-890 годах путешественник Вульф-стан, проплывший на лодке из Хайтхабу, Шлезвиг, по Балтийскому морю к низовьям Вислы, к реке Эльбе и заливу Фришес-Хаф, описал огромную землю Эстландию, в которой было множество поселений, каждое из которых возглавлял вождь, и они часто воевали между собой.

Вождь и богатые члены общества пили кумыс (кобылье молоко), бедные и рабы- мед. Пива не варили, потому что в избытке имелся мед. Вульфстан подробно описывает их погребальные обряды, обычай сохранять мертвых замораживанием. Подробно об этом говорится в разделе, посвященном религии.

Первые миссионеры, вступившие на земли древних пруссов, обычно считали местное население погрязшим в язычестве. Архиепископ Адам Бременский так писал примерно в 1075 году: «Зембы, или пруссы, самый гуманный народ. Они всегда помогают тем, кто попадает в беду в море или на кого нападают разбойники. Они считают высшей ценностью золото и серебро... Много достойных слов можно было сказать об этом народе и их моральных устоях, если бы только они верили в Господа, посланников которого они зверски истребляли. Погибший от их рук Адальберт, блистательный епископ Богемии, был признан мучеником. Хотя они во всем остальном схожи с нашим собственным народом, они препятствовали, вплоть до сегодняшнего дня, доступу к своим рощам и источникам, полагая, что они могут быть осквернены христианами.

Своих тягловых животных они употребляют в пищу, используют их молоко и кровь в качестве питья настолько часто, что могут опьянеть. Их мужчины голубого цвета [может быть, голубоглазы? Или имеется в виду татуировка?], краснокожи и длинноволосы. Обитая в основном на непроходимых болотах, они не потерпят ничьей власти над собой».

На бронзовой двери собора в Гнезно, на севере Польши (летописные упоминания встречаются начиная с XII века), изображена сцена приезда первого миссионера, епископа Адальберта, в Пруссию, его споры с местной знатью и казнь. Пруссы изображены с копьями, саблями и щитами. Они безбородые, но с усами, волосы подстрижены, на них килты, блузы и браслеты.

Скорее всего, у древних балтов не было собственной письменности. Пока не найдены надписи на камне или на бересте на национальном языке. Самые ранние из известных надписей, сделанные на древнепрусском и литовском языках, датируются соответственно XIV и XVI веками. Все другие известные упоминания о балтийских племенах сделаны на греческом, латинском, немецком или славянском языках.

Сегодня древнепрусский язык известен только лингвистам, которые изучают его по словарям, опубликованным в XIV и XVI столетиях. В XIII веке балтийские пруссы были завоеваны тевтонскими рыцарями, немецкоговорящими христианами, и в течение последующих 400 лет прусский язык исчез. Преступления и зверства завоевателей, воспринимавшиеся как деяния во имя веры, сегодня забыты. В 1701 году Пруссия стала независимым немецким монархическим государством. С этого времени название «прусский» стало синонимом слова «немецкий».

Земли, занятые народами, говорящими на балтийских языках, составляли примерно одну шестую тех, что они занимали в праисторические времена, до славянских и немецких вторжений.

По всей территории, расположенной между реками Вислой и Неманом, распространены древние названия местностей, хотя в основном германизированные. Предположительно балтийские названия обнаруживаются и западнее Вислы, в Восточной Померании.

Археологические данные не оставляют сомнений в том, что до появления готов в низовьях Вислы и в Восточной Померании в I веке до н. э. эти земли принадлежали прямым потомками пруссов. В бронзовом веке, до экспансии центральной европейской лужицкой культуры (примерно 1200 г. до н. э.), когда, видимо, западные балты заселяли всю территорию Померании вплоть до нижнего Одера и ту, что сегодня является Западной Польшей, до Буга и верховий Припяти на юге, мы обнаруживаем свидетельства о той же самой культуре, которая была широко распространена в древних прусских землях.

Южная граница Пруссии доходила до реки Буг, притока Вислы, о чем свидетельствуют прусские наименования рек. Археологические находки показывают, что современное Подлясье, расположенное в восточной части Польши, и белорусское Полесье в доисторические времена были заселены судовянами. Только после длительных войн с русскими и поляками в течение XI-XII веков южные границы расселения судовян ограничились рекой Нарев. В XIII веке границы даже отодвинулись еще дальше на юг, по линии Островка (Осте-роде) - Олынтын.

Балтийские названия рек и местностей бытуют на всей территории, расположенной от Балтийского моря до Западной Великороссии. Встречается множество балтийских слов, заимствованных из финноугорского языка и даже от волжских финнов, которые жили на западе России. Начиная с XI-XII веков в исторических описаниях упоминается воинственное балтийское племя галиндян (голядь), жившее выше реки Протвы, около Можайска и Гжатска, к юго-востоку от Москвы. Все сказанное свидетельствует о том, что балтийские пароды проживали на территории России до вторжения западных славян.

Балтийские элементы в археологии, этнографии и языке Белоруссии занимали исследователей начиная с конца XIX столетия. Обитавшие в районе Москвы галиндяне породили любопытную проблему: их название и исторические описания этого племени указывают на то, что они не относились ни к славянами, ни к угро-финнам. Тогда кем же они были?

В самой первой русской летописи «Повесть временных лет» галиндяне (голядь) впервые упоминаются в 1058-м и в 1147 годах. Лингвистически славянская форма «голядь» происходит от древнепрусского «галиндо». "Этимология слова может быть объяснена и с помощью и итонского слова galas- «конец».

В древпеирусском галиндо также обозначало территорию, расположенную в южной части балтийской Пруссии. Как мы уже отмечали, прусские галиндяне упоминаются Птолемеем в его «Географии». Вероятно, жившие на территории России галиндяне были названы так, потому что они располагались восточнее всех балтийских племен. В XI и XII веках со всех сторон их окружали русские.

В течение столетий русские воевали против балтов, пока наконец не покорили их. С этого времени упоминаний о воинственных галиндянах не было. Скорее всего, их сопротивление было сломлено, и, вытесненные увеличившимся славянским населением, они не смогли выжить. Для балтийской истории эти немногие сохранившиеся фрагменты имеют особенно важное значение. Они показывают, что западные балты сражались против славянской колонизации на протяжении 600 лет. Согласно лингвистическим и археологическим исследованиям с помощью этих описаний можно установить территорию расселения древних балтов.

На современных картах Белоруссии и России едва ли можно обнаружить балтийские следы в названиях рек или местностей - сегодня это славянские территории. Однако лингвисты смогли преодолеть время и установить истину. В своих исследованиях 1913-го и 1924 годов литовский лингвист Буга установил, что 121 наименование рек в Белоруссии имеет балтийское происхождение. Он показал, что почти все наименования в верхнем Поднепровье и верхнем течении Немана, бесспорно, балтийского происхождения.

Некоторые аналогичные формы встречаются в названиях рек Литвы, Латвии и Восточной Пруссии, их этимология может быть объяснена путем расшифровки значения балтийских слов. Иногда в Белоруссии несколько рек могут носить одно и то же название, например, Водва (так называется один из правых притоков Днепра, другая река расположена в районе Могилева). Слово происходит от балтийского «вадува» и часто встречается в названиях рек в Литве.

Следующий гидроним «Лучеса», которому в балтийском соответствует «Лаукеса», происходит от литовского lauka - «поле». Река с таким названием есть и в Литве - Лаукеса, в Латвии - Лауцеса и трижды встречается в Белоруссии: на севере и на юго-западе от Смоленска, а также к югу от Витебска (приток верхней Даугавы - Двины).

До настоящего времени названия рек лучше всего позволяют установить зоны расселения народов в древности. Буга был убежден в первоначальном заселении современной Белоруссии именно балтами. Он даже выдвинул теорию, что вначале земли литовцев, возможно, располагались к северу от реки Припять и в верхнем бассейне Днепра. В 1932 году немецкий славист М. Фасмер опубликовал перечень названий, которые считал балтийскими, куда входят названия рек, расположенных в районах Смоленска, Твери (Калинин), Москвы и Чернигова, расширив зону расселения балтов далеко на запад.

В 1962 году русские лингвисты В. Топоров и О. Тру-бачев опубликовали книгу «Лингвистический анализ гидронимов в верхнем бассейне Днепра». Они обнаружили, что более тысячи названий рек в верхнем бассейне Днепра балтийского происхождения, об этом свидетельствует этимология и морфемика слов. Книга стала очевидным свидетельством длительной оккупации балтами в древности территории современной Белоруссии и восточной части Великороссии.

Распространение балтийской топонимики на современных русских территориях верхнего Днепра и бассейнов верхней Волги является более убедительным доказательством, чем археологические источники. Назову некоторые примеры балтийских названий рек районов Смоленска, Твери, Калуги, Москвы и Чернигова.

Истра, приток Вори на территории Гжатска, и западный приток Москвы-реки имеет точные параллели в литовском и западнопрусском. Исрутис, приток Преге-ле, где корень *ser"sr означает «плыть», a strove означает «поток». Реки Вержа на территории Вязьмы и в районе Твери связаны с балтийским словом «береза», литовским «берзас». Обжа, приток Межи, расположенный в районе Смоленска, связывается со словом, обозначающим «осина».

Река Толжа, расположенная в районе Вязьмы, приняла название от *tolza, которое связывается с литовским словом tilzti- «погружаться», «находиться под водой»; название города Тильзита, находящегося на реке Неман, того же происхождения. Угра, восточный приток Оки, соотносится с литовским «унгурупе»; Сож, приток Днепра, происходит от *Sbza, восходит к древ-непрусскому suge - «дождь». Жиздра - приток Оки и город, носящий то же название, происходит от балтийского слова, означающего «могила», «гравий», «грубый песок», литовское zvigzdras, zyirgzdas.

Название реки Нары, притока Оки, находящейся на юге от Москвы, отразилось неоднократно в литовском и западнопрусском: встречаются литовские реки Нерис, Нарус, Нарупе, Наротис, Нараса, озера Нарутис и На-рочис, в древнепрусском - Наурс, Нарис, Нарусе, На-урве (современный Нарев), - все они образваны от narus, что означает «глубокий», «тот, в котором можно утонуть», или nerti- «нырять», «погружаться».

Самой дальней рекой, расположенной на западе, стала река Цна, приток Оки, она протекает к югу от Касимова и к западу от Тамбова. Это название часто встречается в Белоруссии: приток Уши близ Вилейки и приток Гайны в районе Борисова происходит от *Tbsna, балтийское *tusna; древнепрусское tusnan означает «спокойный».

Названия рек балтийского происхождения встречаются на юге до района Чернигова, расположенного к северу от Киева. Здесь находим следующие гидронимы: Верепеть, приток Днепра, от литовского verpetas - «водоворот»; Титва, приток Снова, впадающего в Десну, имеет соответствие в литовском: Титува. Самый большой западный приток Днепра, Десна, возможно, связан с литовским словом desine - «правая сторона».

Вероятно, название реки Волги восходит к балтийскому jilga - «длинная река». Литовское jilgas, ilgas означает «длинный», следовательно, Jilga - «длинная река». Очевидно, что это название определяет Волгу как одну из самых длинных рек в Европе. В литовском и латвийском языке встречается множество рек с названиями ilgoji- «самый длинный» или itgupe - «длинная река».

В продолжение тысячелетий финноугорские племена были соседями балтов и граничили с ними на севере, на западе. В течение короткого периода взаимоотношений между балтийскими и финноугорскоговоря-щими народами, возможно, существовали более близкие контакты, чем в более поздние периоды, что и нашло отражение в заимствованиях из балтийского языка в финноугорских языках.

Существуют тысячи подобных слов, известных со времен, когда в 1890 году В. Томсен опубликовал свое замечательное исследование, посвященное взаимовлияниям между финским и балтийскими языками. Заимствованные слова относятся к сфере животноводства и сельского хозяйства, к названиям растений и животных, частей тела, цветов; обозначения временных терминов, многочисленных новшеств, что было вызвано более высокой культурой балтов. Заимствовалась и ономастика, лексика из области религии.

Значение и форма слов доказывают, что эти заимствования древнего происхождения, лингвисты полагают, что они относятся к II и III векам. Многие из этих слов были заимствованы из древнебалтийского, а не из современных латышского или литовского языков. Следы балтийской лексики обнаружены не только в запад-нофинских языках (эстонском, ливском и финском), но также н волжско-финских языках: мордовском, марийском, мансийском, черемисском, удмуртском и коми-зырянском.

В 1957 году русский лингвист А. Серебренников опубликовал исследование, озаглавленное «Изучение нымерших индоевропейских языков, соотносимых с балтийским, в центре европейской части СССР». Он приводит слова из финноугорских языков, которые расширяют составленный В. Томсеном список заимствованных балтизмов.

Насколько далеко распространилось балтийское влияние в современной России, подтверждается тем, что многие балтийские заимствования в волжско-финские языки неизвестны западным финнам. Возможно, эти слова пришли непосредственно от западных балтов, населявших бассейн верхней Волги и во время раннего и среднего бронзового века постоянно стремившихся продвигаться все дальше на запад. Действительно, примерно в середине второго тысячелетия фатьяновская культура, как говорилось выше, распространилась в низовьях Камы, верховьях Вятки и даже в бассейне реки Белой, расположенных в современных Татарии и Башкирии.

На протяжении железного века и в ранние исторические времена непосредственными соседями западных славян были марийцы и мордвины, соответственно «меря» и «мордва», как отмечено в исторических источниках. Марийцы занимали районы Ярославля, Владимира и восток Костромского региона. Мордвины жили к западу от нижней части Оки. Границы их расселения по территории можно проследить по значительному числу гидронимов финноугорского происхождения. Но в землях мордвинов и марийцев редко встречаются названия рек балтийского происхождения: между городами Рязань и Владимир находились огромные леса и болота, которые в течение веков выполняли роль естественных границ, разделяющих племена.

Как отмечалось выше, огромное количество балтийских слов, заимствованных финскими языками, - это имена домашних животных, описание способов ухода за ними, названия зерновых культур, семян, обозначения приемов обработки почв, процессов прядения.

Заимствованные слова, несомненно, показывают, какое огромное число новшеств было введено балтийскими индоевропейцами в северных землях. Археологические находки не предоставляют такого количества информации, поскольку заимствования относятся не только к материальным предметам или объектам, но также к абстрактной лексике, глаголам и прилагательным, об этом не могут рассказать результаты раскопок в древних поселениях.

Среди заимствований в сфере сельскохозяйственных терминов выделяются обозначения зерновых культур, семян, проса, льна, конопли, мякины, сена, сада или растущих в нем растений, орудий труда, например бороны. Отметим названия домашних животных, заимствованные у балтов: баран, ягненок, козел, поросенок и гусь.

Балтийское слово для названия коня, жеребца, лошади (литовское zirgas, прусское sirgis, латышское zirgs), в финноугорских обозначает вола (финское Ъагка, эстонское bdrg, ливское - arga). Финское слово juhta - «шутка»- происходит от литовского junkt-a, jungti - «шутить», «подшучивать». Среди заимствований также встречаются слова для обозначения переносной плетеной изгороди, использовавшейся для скота при открытом содержании (литовское gardas, мордовское karda, kardo), названия пастуха.

Группа заимствованных слов для обозначения процесса прядения, названия веретена, шерсти, нити, ве-ренки показывают, что обработка и использование шерсти уже были известны балтам и пришли именно от них. От балтов были заимствованы названия алкогольных напитков, в частности, пива и медовухи, соответственно и такие слова, как «воск», «оса» и «шершень».

Заимствовались от балтов и слова: топор, шапка, обувь, чаша, ковш, рука, крючок, корзина, решето, нож, лопата, метла, мост, лодка, парус, весло, колесо, изгородь, стена, подпорка, шест, удочка, рукоятка, баня. Пришли названия таких музыкальных инструментов, как kankles (лит.) - «цитра», а также обозначения цветов: желтый, зеленый, черный, темный, светло-серый и имена прилагательные - широкий, узкий, пустой, тихий, старый, тайный, храбрый (галантный).

Слова со значениями любви или желания могли быть заимствованы в ранний период, поскольку они обнаружены и в западнофинском, и в волжско-финском языках (литовское melte - любовь, mielas - дорогая; финское mieli, угро-мордовское теГ, удмуртское myl). Тесные взаимоотношения между балтами и угрофиннами отражены в заимствованиях для обозначений частей тела: шея, спина, коленная чашечка, пупок и борода. Балтийского происхождения не только слово «сосед», но и названия членов семьи: сестра, дочь, невестка, зять, кузина, - что позволяет предположить частые браки между балтами и угрофиннами.

О существовании связей в религиозной сфере свидетельствуют слова: небо (taivas от балтийского *deivas) и бог воздуха, гром (литовское Perkunas, латвийское Регкоп, финское perkele, эстонское pergel).

Огромное количество заимствованных слов, связанных с процессами приготовления еды, указывает на то, что балты являлись носителями цивилизации в юго-западной части Европы, населенной угрофинскими охотниками и рыболовами. Жившие по соседству от балтов угрофинны в определенной степени подверглись индоевропейскому влиянию.

В конце тысячелетия, особенно во время раннего железного века и в первые столетия до н. э., угрофинс-кая культура в верхнем бассейне Волги и к северу от реки Даугава-Двина знала производство продуктов питания. От балтов они переняли способ создания поселений на холмах, строительство прямоугольных домов.

Археологические находки показывают, что в течение столетий бронзовые и железные инструменты и характер орнаментов «экспортировались» из Балтии в финно-угорские земли. Начиная со II и вплоть до V века за-паднофинекие, марийские и мордовские племена заимствовали орнаменты, характерные для балтийской культуры.

В случае, если речь идет о продолжительной истории балтийских и угрофинских отношений, язык и археологические источники предоставляют одни и те же данные, что же касается распространения балтов на территорию, которая теперь принадлежит России, заимствованные балтийские слова, встречающиеся в вол-жско-финских языках, становятся бесценными свидетельствами.

Исполнитель: Шиберин Юрий 12 «В»

Приход индоевропейцев и этногенез балтов (поздний неолит и бронзовый век, конец 3 - середина 1 тысячелетия до н. э.)

В пору позднего неолита с юга на север, в лесную зону стали продвигаться земледельческо-скотоводческие племена. Исследователи считают их индоевропейцами. Они распространились сначала на территории Литвы, затем прошли на север – в Латвию и Эстонию, достигнув Финляндии, а на востоке – бассейнов Оки и Волги.

О влиянии культуры индоевропейцев можно судить по инвентарю исследованных стоянок-селищ. В поздненеолитических стоянках в Швянтойи керамика носит уже другой, чем прежде, характер: это плоскодонные сосуды разной величины, украшенные шнуровым орнаментом, иногда ельчатым узором. В глине содержится много дресвы. Здесь обнаружены и кости свиней, крупного и мелкого домашнего рогатого скота, деревянные мотыги, кремневые наконечники стрел треугольной и сердцевидной форм. Следовательно, эти люди уже занимались земледелием наряду с охотой и рыболовством.

Типичны для указанного периода шлифованные кремневые и каменные топоры, каменные булавы, каменные, роговые и деревянные мотыги. В Литве найдено более 2500 таких изделий в 1400 местах. Топорами очищали поля от деревьев и кустарников, мотыгами обрабатывали почву. Распространение этих находок по всей территории Литвы – свидетельство более плотного и равномерного её заселения во 2-1 тысячелетиях до н. э.

Наряду со шлифованными каменными изделиями люди стали применять и металлические – бронзовые. Бронзовые изделия попали на территорию Литвы в 17-16 вв. до н. э. благодаря межплеменным связям. Древнейшее металлическое изделие, известное в Литве, - кинжал с рукоятью, обнаруженный в окрестностях м. Велюоны (Юрбаркский район). Подобные кинжалы были распространены тогда на территориях нынешней Западной Польши и северных немецких земель.

Сперва металлические изделия привозились готовыми, но в дальнейшем бронзу начали обрабатывать и на месте. Из ввезённых слитков металла или сломанных изделий изготовлялись боевые топоры, наконечники копий, кинжалы, короткие мечи. Появились и первые металлические украшения: булавки со спиралевидной головкой, шейные гривны, браслеты и перстни. Поскольку бронзу или медь получали только на обмен, изделия из них были редки и дороги. На территории Литвы найдено лишь около 250 бронзовых изделий той поры. Наряду с бронзовыми продолжали повсеместно применяться и каменные орудия труда. В эту эпоху постепенно распространялась слабо штрихованная керамика.

Кроме селищ бронзового века археологам известны и погребальные памятники – крупные курганы с концентрическими каменными венцами. Во 2 тысячелетии до н. э. в таких курганах хоронили умерших несожженными, позднее – сожженными, часто в глиняной урне. По-видимому, в это время сложился культ предков.

Уже во второй половине 2 тысячелетия до н. э. в процессе ассимиляции индоевропейцами жителей южной части Нарво-неманского и Верхне-неманского культурных ареалов возникают предки балтов (иногда их называют прабалтами).

В конце неолита – начале бронзового века территория между Вислой и нижней Даугавой (Западной Двиной) постепенно выделяется как отдельная культурная область с характерными чертами материальной культуры и погребальных обрядов.

Группы носителей культуры шнуровой керамики, проникшие дальше на север, были ассимилированы финно-угорскими племенами или частично возвратились на юг. Таким образом, в Восточной Прибалтике в бронзовом веке возникли две области: южная – индоевропейско-балтийская и северная – финно-угорская. Территория Литвы составляет часть большого пространства, заселённого балтами, между Вислой на юге и Даугавой на севере, Балтийским морем на западе и Верхним Поднепровьем на востоке.

Развитие производительных сил обусловило разложение первобытнообщинного строя и переход к классовому обществу. Этот процесс происходил на протяжении почти всего первого тысячелетия н. э. Его характеризуют не только археологические находки, но и первые, хотя и фрагментарные, письменные источники. Первые письменные сведения о жителях Восточной Прибалтики.

Первые достоверные письменные свидетельства о людях, населявших восточное побережье Балтийского моря, находим у античных авторов. Плиний Старший (23-79 гг. н. э.) в «Естественно истории» рассказывает, что во времена императора Нерона для украшения предстоявших гладиаторских игр на далёкий берег Балтийского моря был послан за янтарём римский всадник, который доставил его столько, что хватило на украшение всего амфитеатра. Римский историк Корнелий Таций (55-117 гг. н. э.) в труде «Германия» сообщает, что на правом берегу Свебского моря живут племена айстиев, или эстиев, которые занимаются земледелием, хотя у них мало железных изделий. Эстии собирают на морском побережье янтарь, доставляют его купцам в необработанном виде, к своему изумлению, получают плату. Клавдий Птоломей (90-168 гг. н. э.) в труде «География» упоминает о живущих на далёком севере европейской Сарматии галиндах и судинах, которые, по-видимому, можно отождествить с известными из более поздних письменных источников балтийскими племенами галиндов и судувов (ятвягов). Эти сведения свидетельствуют о торговле римлян с жителями Восточной Прибалтики и о том, что часть племён балтов (эстии) была уже известна античному миру.

Более поздний автор, готский историк Кассиодор (6 век н. э.) упоминает, что в начале 6 века, короля остготов Теодориха посетили послы эстиев, предложили свою дружбу и поднесли ему в дар янтарь. В 6 веке Иордан. Пересказывая готские легенды, пишет, что король остготов Германарих (351-376 гг н. э.) победилмирные племена эстиев.

Союзы балтских племён.

На территории Литвы союзы племён, известные из письменных источников, сложились в середине и во второй половине первого тысячелетия н. э. в процессе распада первобытного общества. Антропологический состав населения Литвы к началу второго тысячелетия был довольно однородным. Основной антропологический тип – долихокранный европеоид с широким и несколько удлинённым лицом, среднего роста. Союзы племён являлись территориально-политическими образованиями и включали более мелкие родственные племена. В этих союзах существовали территориальные еденицы – «земли» с хозяйственно-административными центрами. Языковеды предполагают, что именно в пятом – шестом веках завершился процесс выделения отдельных восточнобалтийских языков (литовского, латгальского, земгальского, куршского) из общего восточнобалтийского праязыка. Археологические материалы – характерный комплекс украшений и погребальный обряд – позволяют наметить ряд этнокультурных областей, которые можно отождествить с территориями союзов племён.

Восточнее реки Швянтойи и среднего течения Немана (Нямунаса) выделяется область курганов с земляными насыпями, в которых с шестого века преобладают погребения с трупосожжением. Погребальный инвентарь составляет немногочисленные украшения (за исключением булавок), часто встречающиеся железные узколезвийные топоры и наконечники копий, иногда скелеты коней. Это – погребальные памятники литовцев.

Западнее – в центральной части Литвы (в бассейне реки Нявежис и в северном Занеманье) – распространены грунтовые могильники, в которых с шестого – седьмого века преобладают погребения с трупосожжением. Погребальный инвентарь немногочислен, оружия мало. К конце первого тысячелетия распространился обычай рядом с преданным огню хозяином хоронить несожженного коня с богато украшенной уздой. Это этнокультурная область аукштайтов.

В южной части Занеманья и южнее реки Мяркис попадаются курганы, в значительной части сложенные из камней. Погребения с трупосожжением, зачастую в урнах, немногочисленный погребальный инвентарь характеризует памятники ятвягов–судувов.

В бассейнах Дубисы, Юры и верхней Венты распространены грунтовые могильники, где погребения с трупоположением имели место вплоть до конца десятого века. Трупосожжения составляют незначительную часть. В погребениях много бронзовых украшений, в мужских нередко встречается череп коня, а иногда лишь предметы конской сбруи как его символическое погребение. Только к концу первого тысячелетия конь иногда захоронялся вместе с хозяином. Эти погребальные памятники относятся к жемайтам.

По обоим берегам Немана в его нижнем течении встречаются грунтовые могильники, где обряд трупоположения в середине первого тысячелетия постепенно сменяется трупосожжением. Обнаружено много металлических, в том числе женских головных украшений, своеобразные булавки. Эти погребения оставлены скалвами.

По соответствующим признакам определяются и погребения куршей, земгалов и селов, которые жили на северной окраине Литвы, в южной и западной частях Латвии.

Следовательно, можно выделить 8 культурно-этнических областей отдельных союзов летто-литовских племён. Только племена литовцев, аукштайтов и жемайтов жили исключительно на территории Литвы. Селы, земгалы и курши обитали и в южной Латвии; скалвы – и на территории нынешней Калининградской области; часть этой области и северо-западный район Польши населяли родственные прусские племена, а ятвяжские племена жили и на западной окраине Белорусии. Здесь смешивались славянсике, прусские и ятвяжские поселения.

В V веке н.э. из северной Польши на территорию современной России пришли славянские племена. С этого момента и вплоть до XIV века происходило расселение славян на север - до озера Ильмень и на восток - до Волго-Окского междуречья. На землях восточной Европы и севера древнеславянские племена ассимилировались с финно-уграми и балтами, слились в единую народность и составили основное население Древнерусского государства. Большинство жителей России считают себя славянами, отрицая другие теории своего происхождения. Однако есть множество версий, которые как подтверждают сложность русского этногенеза и ставят под сомнение чисто славянское происхождение русских, так и говорят об обратном. И все имеют под собой научную основу.

Многоэтническое происхождение русского народа

Ни один из народов не сохранился в качестве первозданной этнической группы. В период активного расселения славяне ассимилировались с другими племенами и общинами, частично перенимали их культуру и язык. О происхождении и развитии русской национальности ученые спорят на протяжении столетий, поскольку проследить точную историю отдельно взятого древнего этноса практически невозможно. На проблему этногенеза великороссов существует несколько взглядов. Историк Николай Полевой утверждал, что русский народ имеет исключительно славянские корни, как по генетике, так и по культуре, а финно-угорские племена не оказали существенного влияния на его формирование.

Польский этнограф Духинский был приверженцем теории тюркского и финно-угорского происхождения русских. Славяне, по его мнению, сыграли только лингвистическую (языковую) роль в формировании этногенеза русского народа.

Некоторые исследователи уверены, что древние скифы пусть и не являлись прямыми предками русских, но длительным географическим соседством со славянами внесли свою лепту в развитие русской народности. Такого мнения придерживался российский археолог Борис Рыбаков.

Золотой серединой в массиве гипотез можно считать точку зрения Ломоносова, которую впоследствии развил писатель и педагог Константин Ушинский. По мнению ученых, русский этнос - это результат взаимного влияния славян и финно-угров. Чудь, меря и другие древние финно-угорские племена постепенно ассимилировались славянами, но привнесли в их культуру свой автохтонный опыт и передали уникальные методы хозяйствования в сложных условиях Русского Севера.

Славяне и финно-угры: кто появился раньше на русской земле?

До сих пор нет единого мнения о происхождении славян, как и нет точных сведений о месте возникновения финно-угорской этногруппы. Но можно точно утверждать, что на момент прихода славян на территорию современной России, финно-угры там уже были и занимали основную часть земель. Наряду с балтами, которые проживали в западной части междуречья Оки и Волги, финно-угры составляли коренное население русской земли.

Большинство исследователей, в том числе российский филолог М.Кастрен, утверждают, что финно-угорская этногруппа зародилась на границе Европы и Азии, отделившись от прауральской общности предположительно в VI-V тыс. до н.э.. К IV-III тысячелетию до н.э. они заняли не только русские земли, но и распространились в Европу. Существует мнение, что расселение финно-угров на Запад было вызвано оттеснением со стороны завоевателей.

Колонизация славян

С V в. н.э. славяне принимают активное участие в Великом переселении народов, буквально перекраивая этническую карту Европы. До IX века колонизация имела скачкообразный характер. Отдельные группы славян отделялись от основного массива и проживали изолированно.

На территорию нынешней России славяне пришли через земли современных Белоруссии и Украины. С земель Псковщины, Смоленщины, Новгородчины, Брянщины, районов Курска и Липецка славянские племена стали двигаться на Восток, заселяя земли, где издревле жили финно-угорцы (например, нынешнюю Рязань, Подмосковье и т.д.).

Северо-Восточная часть Руси была привлекательна для славян по ряду причин. Во-первых, оптимальные климатические условия обеспечивали стабильную базу для сельского хозяйства. Во-вторых, на этих землях добывалась пушнина, игравшая роль главного прибавочного продукта.

Колонизация носила в основном мирный характер и продолжалась вплоть до позднего Средневековья.

Согласно летописям, с XII века происходила ассимиляция угро-финских этносов. Для летописцев они уже не самостоятельные племена, а часть русского народа. На самом деле племенная структура сохранялась, но отошла на второй план.

Язык как важный признак славянского этноса

По мнению некоторых этнографов, русские - это славянизированные финно-угры, которые растворились в культуре колонизаторов и приняли от них славянский язык. Если эта теория подвергается критике и имеет множество противоречий, то восточнославянское происхождение русского языка не вызывает никаких сомнений.

Это самый распространенный славянский язык, на котором говорит самая большая часть славянского населения во всем мире. В свою очередь восточнославянский язык произошли от индоевропейского праязыка, в частности от его балто-славянской ветви.

В XIV-XVII вв. русский язык окончательно выделяется из восточнославянской группы и начинает дополняться различными диалектами, в том числе «акающим» говором, свойственным для жителей верхней и средней Оки.

Древнерусский язык развивался не без влияния финно-угров. От них русской лексике достались названия рыб - семга, килька, корюшка, камбала, навага. Слова «тундра», «пихта», «тайга», а также названия городов Охта, Ухта, Вологда, Кострома, Рязань также пришли в русский язык от финно-угров. Есть мнение, что даже «Москва» - это ни что иное, как марийское «маска» (то есть медведь).

Что говорит генетика и антропология

Славяне - это этноязыковая общность и чисто лингвистическое понятие. Поэтому формулировки «славянская кровь» или «славянские гены» считаются антинаучными и бессмысленными.

Все современные славянские народы сохранили свои дославянские субстраты, которые определяются антропологическими признаками, в том числе формой черепа. То есть с кем смешивались славянские колонизаторы, черты того народа они и вбирали в себя. Например, черепа современных славян-белорусов идентичны черепам балтов, черепа значительной части украинцев - черепам сарматов, а русские Залесья (часть Московской области) имеют антропологические признаки финно-угров Оки.

Российский историк и специалист по Древней Руси И.Н. Данилевский отрицает наличие «чисто славянской антропологии» и утверждает, что даже если она и существовала, то со временем растворилась в среде автохтонов, которые были ассимилированы славянами (финно-угров, балтов и т.д.). В свою очередь, финно-угры, несмотря на «растворение» среди славян, сохранили свои типичные антропологические признаки - голубые глаза, светлые волосы и широкое лицо с выраженными скулами.

Этническая ассимиляция, происходившая в том числе и в результате смешанных браков славян и финно-угров, проявлялась не только в культурном, но и в антропологическом аспекте. Последующие поколения русских отличались от других восточнославянских народов более выпуклыми скулами и угловатыми чертами лица, что косвенно, но все же можно отнести к влиянию финно-угорского субстрата.

Что касается генетики, то общепринятым маркером, позволяющим определить происхождение человеческих популяций, являются Y-хромосомные гаплогруппы, передающиеся по мужской линии. У всех народов свои наборы гаплогрупп, которые могут быть схожи между собой.

В начале XXI века российские и эстонские ученые исследовали русский генофонд. В результате было выявлено, что коренное население Южно-Центральной России имеет генетическое родство с другими славяноязычными народами (белорусы и украинцы), а жители Севера близки к финно-угорскому субстрату. При этом типичного для коренных азиатов (монголо-татар) набора гаплогрупп не было обнаружено в достаточной степени ни в одной из частей русского генофонда (ни в северной, ни в южной). Таким образом, поговорка «Поскреби русского - найдешь татарина» не имеет под собой оснований, а вот прямое влияние угро-финнов на формирование русского этногенеза доказано генетически.

Распределение разных народов на территории современной России

Согласно переписи населения, в России до сих пор живут значительные по численности финно-угорские группы: мордва, удмурты, марийцы, коми-зыряне, коми-пермяки, ижорцы, водь и карелы. Число представителей каждого народа варьируется от 90 до 840 тыс. человек. Генофонд этих племен не «обрусел» до конца, поэтому среди коренного населения можно встретить жителей с разными внешними данными, свойственными определенным этническим группам.

Отдельные племена финно-угров буквально «растворились» в веках и не оставили никаких следов, но по упоминаниям в летописях можно отследить их местоположение на территории Древнерусского государства. Так, таинственный народ чудь, в состав которого входили племена водь, ижора, весь, сумь, емь и др.) населяли преимущественно северо-западную часть современной Ленинградской области. В Ростове жили меря, а в Муромской области - мурома и черемисы.

Также исторически доказано проживание балтского племени голядь в верховьях Оки (на территории Калуги, Орла, Тулы и Московской области). В I тысячелетии н.э. западные балты были славянизированы, но все теории об их существенном влиянии на русский этногенез не имеют под собой достаточных оснований.

Также далеко не всё просто с татарами, и очень большой ошибкой

Не так давно в руки попал автореферат монографии «Антропология древних и современных балтов», Р.Я.Денисова, 1973. В монографии вводятся новые для того времени данные об антропологии древнего населения Центральной и Восточной Европы, а также приводится сравнительный анализ антропологических типов населения на пространстве от Лабы до Днепра. Работа является актуальной до сих пор, в том числе проливая свет на структуру древнего населения этих территорий и раскрывая ряд аспектов происхождения славянского населения.

С полной версией автореферата можно ознакомиться постранично или в PDF (51 Мб), ниже я кратко изложу ключевые пункты этого исследования.

Краткий конспект

Мезолит, до 4 тыс. до н.э.

В эпоху мезолита население Восточной Прибалтики представлено долихокранным антропологическим типом со средневысоким, среднешироким лицом с немного ослабленной горизонтальной профилировкой. Краниологическая серия этого типа не отличается однородностью и в результате статистического анализа в ней выявляются две группы признаков, которые отличаются черепным указателем, высотой и степенью профилированности верхнего отдела лица.

Первая группа характеризуется резкой долихокраннией, большим продольным и малым поперечным диаметром черепа, среднешироким высоким заметно профилированным лицом с сильным выступанием носа. Вторая группа - долихо-мезокранный с широким и средневысоким лицом и ослабленной профилировкой - находит аналогии в черепах из могильника Южный Олений остров (юг Карелии) и заметно отличается от образцов мезолита Центральной Европы.

Резко долихокранный европеоидный тип мезолитическою населения Прибалтики со среднешироким лицом и выступающим носом генетически связан с европеоидными антропологическими типами синхронного населения северных областей Средней и сопредельных районов Восточной Европы - на Украине, на востоке и севере Германии, западе Польши. Эти племена, продвигаясь с юго-запада или юго-востока на север, постепенно заселяли Восточную Прибалтику.

Ранний неолит, 4–3 тыс. до н.э.

В раннем неолите на территории Восточной Прибалтики в рамках нарвской археологической культуры существуют два европеоидных типа, которые отличаются только степенью профилировки верхнего отдела лица и высотой лица. Констатируется непрерывное существование долихо-мезокранного типа по крайней мере от мезолита, большинство черепов уже представлены долихокранным типом.

Сравнительный анализ материала с территории Центральной, Восточной и Южной Европы показывает, что в северной части Европы существуют два антропологических комплекса, характерных для северных европеоидов. Первый представляет собой долихокранный (70) вид со средневысоким (70 мм) широким (139 мм) лицом в нарвской культуре Латвии, среднестоговской на Украине, воронковидных кубков Польши, в серии с Ладожского канала и европоидных черепах Оленеостровского могильника. Второй отличается тенденцией к долихл-мезокрании с большой шириной черепа, широким и более высоким лицом, слабее выступающим носом. Этот тип находит аналогии в культуре Эртебёлле на севере Германии и днепро-донецкой культуре. Оба североевропеоидных вида схожи между собой и резко отличаются от южноевропеоидных форм дунайского круга большой шириной лица. Граница между северным и южным типами проходит по южным перифериям Эртебёлле, гребенчатой керамики в Польше, днепро-донецкой на Украине.

Всё пространство от Лабы до Днепра, вне зависимости от видов, в 4–3 тыс. до н.э. обнаруживает долихокранный широколицый тип, преемственный на этой территории по отношению к мезолиту.

Поздний неолит, 3–2 тыс. до н.э.

Поздний неолит Прибалтики составляют антропологические серии с территории Латвии, представленные носителями гребенчато-ямочной керамики. В целом это население относится к мезокранному типу со средневысоким лицом, ослабленной горизонтальной профилировкой и ослабленным выступанием носа.

В краниологической серии статистический анализ выявляет два комплекса: первый - характеризуется тенденцией к долихокрании, высокому лицу и сильной профилированности, второй - мезокранией, среднешироким средневысоким лицом с ослабленной профилировкой и ослабленным выступанием носа. Второй комплекс обнаруживает сходство с метисными черепами с Южного Оленьего острова, отличаясь от них более ослабленной степенью профилировки лица.

Местный тип гребёнчато-ямочной керамики предположительно формировался на основе долихокранных черепов нарвской культуры и мезокранного типа с ослабленной профилировкой из Западного Приладожья.

Фатьяновские племена, 1800–1400 гг. до н.э.

Антропологический тип носителей фатьяновской археологической культуры характеризуется гипердолихокранией со среднешироким сильно профилированным средневысоким лицом и сильно выступающим носом.

Ближайшее сходство серия фатьяновской культуры находит с висло-неманской и культурой боевых топоров Эстонии, образуя с ними единый комплекс: крупный продольный и средний поперечный диаметры, сравнительно широкое сильно профилированное лицо с сильно выступающим носом. Во 2 тыс. до н.э. этот комплекс распространён в Волго-Окском междуречье и Восточной Прибалтике. Следующий круг ближайших морфологических аналогий из Центральной и Восточной Европы для фатьяновцев - это население синхронных культур шнуровой керамики Восточной Германии и Чехии, которые отличаются от фатьяновского комплекса немного более узким лицом. Третий круг - шнуровики Польши и Словакии, которых кроме несколько более узкого лица отличает тенденция к мезокрании. Сходство всего долихокранного широколицего населения этого периода от Одера до Волги и Днепра является несомненным.

Гипердолихокранное население фиксируется на территории Прибалтики трижды: в мезолите, раннем и позднем неолите. Однако, это не означает генетической преемственности этого типа на данной территории, поскольку область его распространения в эти периоды была значительно шире. Уверенно констатировать можно лишь то, что в рамках фатьяновской культуры формировался антропологический тип, остававшийся характерным для региона Восточной Прибалтики и междуречья Волги-Оки на протяжении последующих 3 тысячелетий.

Эпоха бронзы, 1500–500 гг. до н.э.

В эпоху бронзы на территории Прибалтики существуют два антропологических типа: первый - резко долихокранный с узким (129 мм), высоким и сильно профилированным лицом, второй - мезокранный с более широким и менее профилированным лицом. Второй антропологический тип генетически восходит к позднему неолиту, а первый - узколицый - регистрируется начиная с 12 в. до н.э. и не имеет местных аналогий ни в неолите, ни в мезолите, поскольку протобалты этой территории - фатьяновской, боевых топоров Эстонии и висло-неманской культур - характеризовались сравнительно широким и средневысоким лицом.

Ближайшие аналогии среди синхронного населения обнаруживаются у балановцев Среднего Поволжья, шнуровиков Польши и Восточной Германии, однако для однозначного обоснования генетической связи этих узколицых типов пока недостаточно данных.

1 и 2 тысячелетия н.э.

После рубежа эр в Прибалтике фиксируются три антропологических типа. Первый - широколицый долихокранный тип с небольшими вариациями характерен для латгалов, жемайтов, ятвягов и пруссов. Второй тип - узколицый (скуловой диаметр: 130 мм) встречается исключительно среди аукшайтов, а также финноязычных ливов. Узкое лицо не было характерно для балтских племён 1 и 2 тыс. н.э. и аукшайтов следует рассматривать как племена иного происхождения. Третий - мезокранный тип с широким слабее профилированным лицом и слабее выступающим носом представлен латгалами 8–9 вв.

В антропологических сериях первой половины 2 тыс. разнообразие признаков на территории одной только Латвии настолько велико, что сопоставимо или даже превосходит разнообразие среди восточных славян. Доминирующим на этой территории в 10–12 и 13–14 вв. является долихокранный тип со средневысоким широким лицом, восходящий к латгалам предыдущего периода, вторым по значимости - мезокранный с ослабленной профилировкой и выступанием носа, который является свойственным для ливов, третий - узколицый тяготеющий к долихокрании тип - характерен для ливов низовьев Даугавы и Гауи, восточного побережья Рижского залива, а также для восточных областей Литвы.

Эпохальная изменчивость

Анализ эпохальных изменений показал, что резко долихокранный массивный антропологический тип с очень крупным продольным, средним поперечным, большим высотным диаметрами мозговою отдела черепа, высоким, широким и сильно выступающим носом является древней формой на территории Прибалтики. Этот резко долихокранный тип на протяжении 6 тысяч лет претерпевает значительные изменения.

Резюме

1. В период мезолита и неолита лесная и лесостепная зоны Центральной и Восточной Европы от Одры до Волги обнаруживают родственное по своему происхождению население, которое характеризуется долихокранией и широким средневысоким лицом. Морфологический комплекс этого населения заметно отличается от соседних южноевропеоидных и лапоноидных форм, а его дифференциация начинает заметно проявляться только начиная со 2 тыс. до н.э.

2. Североевропеоидный широколицый долихокранный тип в периоды мезолита, неолита и бронзы имеет значительно более широкую географию распространения, чем антропологический тип протобалтов, сформировавшийся на его основе, и не может ассоциироваться с одними только балтами. Приток населения этого типа в Восточную Прибалтику начинается в мезолите и продолжается до эпохи бронзы.

3. Антропологическим комплексом, сильно сходным с предыдущим и широко распространённым в лесной и лесостепной зонах Европы, является долихокранный тип с широким средневысоким лицом, с ослабленной профилировкой в верхнем отделе лица и резкой профилировкой в среднем, который фиксируется уже в эпоху мезолита.

4. Протобалтский долихокранный относительно широколицый морфологический комплекс объединяет население культуры боевых топоров Эстонии, висло-неманской и фатьяновской культур. Этот комплекс начиная с рубежа 3–2 тыс. до н.э. формируется в Восточной Прибалтике в результате притока населения из более западных и южных областей, и остаётся характерным для балтов в течение последующих 3 тысячелетий.

5. Кроме двух указанных сходных морфологических видов в Восточной Прибалтике фиксируется два отличных от них типа. Первый появляется здесь в позднем неолите - это метисный тип с ослабленной лапоноидностью, который ассоциируется с протофинским населением. Начиная с 12 в. до н.э. фиксируется второй тип - узколицый долихокранный, нехарактерный для этой территории и позже распространённый исключительно среди аукшайтов и ливов низовьев Даугавы, Гауи и восточного берега Рижского залива. Узколицый тип находит ближайшие аналогии в синхронном населении Среднего Поволжья, Восточной Германии и Польши, однако его происхождение в Восточной Прибалтике остаётся неясным.

Карты антропологии современного населения Прибалтики

Антропологический состав современного населения Прибалтики:
1. Западнобалтийский широколицый тип
2. Западнобалтийский узколицый тип
3. Восточнобалтийский тип
4. Смешанная зона

Значения скулового диаметра в современном европейском населении

Дополнение 1. Антропология субстрата фатьяновцев

В главе о фатьяновских племенах Р.Я.Денисова предполагает существование у них местного протофинского субстрата с характерным лапоноидным антропологическим комплексом. Однако по результатам анализа фатьяновской краниологической серии, охватывающей 400 лет, автор констатирует полное отсутствие инородного субстрата, а лишь нарушение корреляции между отдельными признаками в общей краниологической серии.

Что касается инородного компонента, то следов лапоноидного влияния у фатьяновского населения, ассимилировавшего носителей волосовской культуры, не обнаруживается. Поздневолосовское население полностью укладывается в антропологический комплекс, характерный для более западных регионов, которые стали отправной точкой движения фатьяновцев. Более того - фатьяновские поселения фиксируются поверх волосовских. Это заставляет предполагать, что фатьяновцы обнаруживают общее и очень близкое происхождение с населением волосовской и верхневолжской культур не смотря на то, что являются в верхневолжском регионе пришлыми. Ареалы верхневолжской, волосовской и фатьяновской культур указаны на карте:

Антропологическое сходство фатьяновских племён с населением верхневолжской и волосовской культур позже констатировали Т.И.Алексеева, Д.А.Крайнов и другие исследователи неолита и бронзы лесной полосы Восточной Европы.

Европеоидный компонент в населении волосовской культуры генетически увязывается с северо-западными территориями Европы. Некоторую «монголизацию» населения лесной полосы Восточной Европы мы наблюдаем с эпохи неолита, с приходом на эту территорию племен культуры ямочно-гребенчатой керамики.

Очевидно, волосовцы принадлежали к этнической группе северных европеоидов, потомков населения верхневолжской культуры, являющейся основой волосовской культуры.

Возможно, фатьяновцы попали частично в родственную среду потомков северных индоевропейцев и только в более позднее время были окружены враждебными племенами.

Эпоха бронзы лесной полосы СССР. М., 1987.

6. Предполагаемый протофинский субстрат у населения фатьяновской культуры отсутствует. Субстратным для пришедших фатьяновцев было население с очень схожим антропологическим типом. Влияние антропологического типа со смягчённой лапоноидностью на этой территории отчётливо ощущается с позднего неолита, но является достаточно слабым.

Дополнение 2. Антропологический тип эпохи мезолита

В главе «Антропологический состав и генезис мезолитического населения Восточной Прибалтики» Р.Я.Денисова рассматривает мезолитическую серию из могильника Звейниеки. В целом эта серия характеризуется большим продольным, малым поперечным диаметрами черепа, средневысоким, среднешироким лицом с высоким переносьем, сильным выступанием носа и несколько ослабленной горизонтальной профилировкой в верхнелицевом отделе.

После статистической обработки серии автор выделяет в ней два комплекса признаков. Первый комплекс характеризуется корреляцией резкого выступания носа, большого продольного диаметра и высокого лица. Второй - тенденцией к долихо-мезакорании, более широкому лицу с ослабленной профилировкой и более слабым выступанием носа. На основании сравнения второго комплекса признаков с серией из Оленеостровского могильника Р.Я.Денисова предполагает, что этот морфологический комплекс является метисным и связан с северо-восточными областями Европы.

В эпоху позднего неолита в Восточной Прибалтике и лесной зоне Восточной Европы действительно появится метисное население, антропологический тип которого характеризуется чертами «смягчённой лапоноидности»: мезокрания, ослабленная профилировка лица и выступание носа, широкое средневысокое лицо. Это население будет распространяться в рамках культур гребёнчато-ямочной керамики и обычно ассоциируется с протофинскими племенами.

Однако остаётся открытым вопрос о генетической связи мезолитического населения лесной зоны Восточной Европы - с ослабленной профилировкой в верхнелицевом отделе - и более поздних носителей культур гребёнчато-ямочной керамики, которые появляются на этой территории в неолите. Было население двух периодов родственным или мезолитическое и поздненеолитическое население представляет генетически различные типы?

Ясный ответ на этот вопрос дали Т.И.Алексеева и ряд других учёных, которые на обширном антропологическом материале показали, что антропологический комплекс с ослабленной профилировкой лица в эпоху мезолита распространён в Европе очень широко и встречается на Северных Балканах, в Южной Скандинавии, лесной и лесостепной зоне Восточной Европы. Уплощённость лобно-глазничного отдела признаётся архаичной европеоидной чертой, не имеющей отношения к лапоноидному типу.

Сочетание некоторой уплощенности в верхнелицевом отделе и сильной профилированности в средней части лица отмечается у большинства неолитических восточноевропейских групп лесной и лесостепной полосы. Этими особенностями характеризуется население Прибалтики, Волго-Окского и Днепро-Донецкого региона. Географически этот ареал почти совпадает с ареалом распространения носителей подобного сочетания в мезолите.

В большинстве зарубежных краниологических серий отсутствуют данные о горизонтальной профилировке лицевого отдела черепа, но сходство в остальных признаках столь велико, что не остается сомнения в генетических связях носителей этого европеоидного, я бы сказала, несколько архаичного типа, широко распространенного на территории Европы и даже за ее пределами.

В.П.Алексеев, измеривший углы горизонтальной профилировки на черепах из могильника Власац (Югославия), показал, что сочетание уплощенного лобноглазничного отдела со значительной профилированностью лицевого отдела в средней части характерно и для них [Алексеев, 1979].

Эпоха бронзы лесной полосы СССР. М., 1987.

Наиболее распространённой комбинацией в мезолите является сочетание долихокрании с крупными размерами лица, уплощённостью в назомалярной и резкой профилированностью в зигомаксиллярной области лицевого отдела, с сильным выступанием носа. Судя по антропологическим аналогиям и археологическим данным, истоки этого типа связаны с северо-западными областями Европы.

Древнее население Восточной Европы // Восточные славяне. Антропология и этническая история. М., 2002

7. Антропологический комплекс с ослабленной профилировкой верхнего отдела лица и сильной профилированностью в среднем отделе, преобладающий среди неолитического населения лесной и лесостепной зон Восточной Европы, не связан с лапоноидным типом, а предположения о его метисном происхождении лишены оснований. Этот комплекс обнаруживает преемственность в мезолите, а позднее существует наряду с пришедшим в неолите метисным населением гребёнчато-ямочной керамики.