Вехи (сборник). Гершензон Михаил - Вехи

Вышедшей более века назад брошюре «Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции» была суждена долгая жизнь. Хотелось бы сразу оговориться: выход в 1909 году этого сборника статей семи авторов действительно стал эпохальным событием. Пожалуй, это была наиболее талантливая и продуманная критика русской интеллигенции. До сих пор на нее многие смотрят именно глазами «Вех». Однако сам сборник все же сложнее бытующих о нем представлений.

Обычно «Вехи» воспринимаются интеллигентским покаянием за революцию 1905 года. Именно поэтому сборник сразу после его выхода приветствовал в своем открытом письме архиепископ Антоний (Храповицкий). Сами веховцы отвергали это представление и оставались верными радикальной оппозиционности . Почему? Авторы «Вех», несмотря на свою молодость (все они были на четвертом десятке), были активными участниками Первой русской революции. П.Б. Струве являлся редактором радикального журнала «Освобождение», вклад которого в провоцирование революции было бы сложно переоценить. Революционно настроенный экономист и публицист С.Н. Булгаков начал менять свои взгляды лишь под впечатлением от скандальных заседаний II Государственной Думы в 1907 году. Однако путь отказа от политического радикализма был чрезвычайно тернист и вовсе не был еще пройден к моменту выхода «Вех». Лучше всего об этом написано в глубокой монографии М.А. Колерова . В любом случае, основные либеральные ценности (свобода, прогресс, индивидуализм) все-таки оставались для веховцев первоочередными и непререкаемыми. Почти все авторы сборника были связаны с кадетской партией – главной силой русского радикального либерализма. Кстати говоря, трое из семи веховцев были иудеями (С.Л. Франк принял Православие лишь через три года).

Позднее, в вышедшем в 1918 году сборнике «Из глубины», который стал своеобразным продолжением «Вех», П.Б. Струве назвал их лишь «робким диагнозом пороков России и слабым предчувствием той моральной и политической катастрофы, которая грозно обозначилась еще в 1905-1907 годах и разразилась в 1917 году» . Однако «Вехи» не были даже «слабым» предупреждением о революции – скорее наоборот. Страшна авторам сборника была не революция, а ее бесславный провал. Один из авторов «Вех» А.С. Изгоев восхищался младотурецкой революцией 1908 года, считая ее образцом национального возрождения и примером «нравственной мощи» . Александр Соломонович не мог знать, что через несколько лет именно младотурки доведут Османскую империю до авантюрного вступления в Первую мировую войну, политической катастрофы и окончательного распада.

Однако веховцы не считали, что России грозит новая революция. Более всего они боялись реакции и застоя. М.О. Гершензон писал: «Теперь наступает другое время, чреватое многими трудностями. Настает время, когда юношу на пороге жизни уже не встретит готовый идеал, а каждому придется самому определять для себя смысл и направление своей жизни, когда каждый будет чувствовать себя ответственным за все, что он делает, и за все, чего он не делает… Над молодежью тирания гражданственности сломлена надолго, до тех пор, пока личность, углубившись в себя, не вынесет наружу новой формы общественного идеализма. Будет то, что и в семье, и у знакомых, и среди школьных товарищей подросток не услышит ничего определенного» .

Неудачная революция, как отмечали авторы сборника, стала следствием врожденных пороков русской интеллигенции . «Революция есть духовное детище интеллигенции, а, следовательно, ее история есть исторический суд над этой интеллигенцией», – писал по этому поводу С.Н. Булгаков. Интеллигенция отнеслась к своему революционному призванию поверхностно. Струве корил интеллигенцию за политический непрофессионализм: «Никогда никто еще с таким бездонным легкомыслием не призывал к величайшим политическим и социальным переменам, как наши революционные партии и их организации в дни свободы. Достаточно указать на то, что ни в одной великой революции идея низвержения монархии не являлась наперед выброшенным лозунгом. И в Англии XVII века, и во Франции XVIII века ниспровержение монархии получилось в силу рокового сцепления фактов, которых никто не предвидел, никто не призывал, никто не “делал”» .

Причиной несостоятельности интеллигенции, как отмечалось, было ее «отщепенство». В этом смысле Струве рассматривал интеллигенцию историческим преемником того казачества, которое сыграло ключевую роль в русской Смуте начала XVII века и Пугачевщине. Отличием было лишь то, что интеллигенция приняла на вооружение западные социалистические идеи. Таким образом, по мнению веховцев, именно интеллигенция становилась препятствием на пути развития России. Гершензон цитировал жесткую и нелицеприятную фразу А.П. Чехова: «Я не верю в нашу интеллигенцию, лицемерную, фальшивую, истеричную, невоспитанную, ленивую, не верю даже когда она страдает и жалуется, ибо ее притеснители выходят из ее же недр» . Поэтому интеллигенция в перспективе неизбежно должна была либо прекратить существование, либо полностью переродиться .

Некоторые веховцы советовали читателям проникнуться «буржуазностью». М.О. Гершензон даже в усилении эгоистических настроений видел первый этап выздоровления России. «Эгоизм, самоутверждение – великая сила; именно она делает западную буржуазию могучим бессознательным орудием Божиего дела на земле», – писал публицист. Но все же этого было недостаточно. Струве очерчивал перспективы таким образом: «Русская интеллигенция, отрешившись от безрелигиозного государственного отщепенства, перестанет существовать как некая особая культурная категория. Сможет ли она совершить огромный подвиг такого преодоления своей нездоровой сущности? От решения этого вопроса зависят в значительной мере судьбы России и ее культуры… Есть основание думать, что изменение произойдет из двух источников и будет носить соответственно этому двоякий характер. Во-первых, в процессе экономического развития интеллигенция “обуржуазится”, то есть в силу процесса социального приспособления примирится с государством и органически-стихийно втянется в существующий общественный уклад, распределившись по разным классам общества… Но может наступить в интеллигенции настоящий духовный переворот, который явится результатом борьбы идей». Признак начала такой «борьбы» Струве видел в падении популярности социалистических идей, которые ранее были основным знаменем интеллигенции .

Следствие «борьбы идей» Бердяев узрел в будущем философском синтезе: «Интеллигентское сознание требует радикальной реформы, и очистительный огонь философии призван сыграть в этом важном деле немалую роль. Все исторические и психологические данные говорят за то, что русская интеллигенция может перейти к новому сознанию лишь на почве синтеза знания и веры, синтеза, удовлетворяющего положительно ценную потребность интеллигенции в органическом соединении теории и практики, “правды-истины” и “правды-справедливости”». Тогда, по мнению Бердяева, «народится новая душа интеллигенции». Булгаков и Франк выступали за религиозное возрождение. Франк советовал интеллигенции «перейти к творческому, созидающему культуру религиозному гуманизму». Булгаков считал своим «общественным послушанием» создать такое «учение о личности», которое стало бы для интеллигенции спасительным . Иными словами, религия, вера понималась как интеллектуальное и социальное учение, как идея .

Многочисленные оппоненты «Вех», обычно достаточно поверхностные, упрекали авторов сборника в противоречивости и слабом знании традиций русского общественного движения. Слабость такой критики состояла в том, что веховцы писали скорее о собственном опыте, чем о прошедших веках. Кроме того, поднявшийся шквал свидетельствовал: обвинения, предъявленные авторами «Вех» русской интеллигенции, попали в цель. И дело было не в том, что идеи сборника были новы, – нет, о грядущей смерти интеллигенции в это время говорили многие: за несколько месяцев до выхода сборника ее возвещал на заседании Религиозно-философского общества А.А. Блок, о том же предупреждал Вяч. И. Иванов, причем на его докладе присутствовал П.Б. Струве . Самое важное, что веховцы сами были плотью от плоти революции и интеллигенции. Не случайно их товарищ по кадетской партии П.Н. Милюков призывал веховцев не бороться с фатумом: «Опомнитесь. Вспомните о долге и дисциплине, вспомните, что вы – только звено в цепи поколений, несущих ту культурную миссию… Не вами начинается это дело, и не вами оно кончится. Вернитесь же в ряды и станьте на ваше место. Нужно продолжать общую работу русской интеллигенции с той самой точки, на которой остановило ее политическое землетрясение, ничего не уступая врагам, ни от чего не отказываясь» .

Сложно сказать, подействовал ли такой призыв. Веховцы-кадеты не отрекались от своих идей, но и не покинули партию. Входившие в ее ЦК Струве и Изгоев оставались верны радикальной оппозиции. «Вехи» не были пророчеством: будучи хорошей критикой, они не стали указанием настоящего пути. «Настоящий духовный переворот», к которому призывали «Вехи», предполагал лишь «борьбу идей», а этого было мало. Критиковавшие интеллигенцию сами предлагали интеллигентские рецепты спасения. Ожидавшие «национальной революции» по младотурецкому образцу дождались ее в феврале 1917 года: интеллигенция взяла власть, чтобы бессильно уступить ее уголовщине. Дореволюционные идеи «лучших представителей» общественного движения не прошли проверку практикой. Лишь потом, «из глубины» смуты и распада, могло прийти отрезвление и понимание необходимости духовного делания, без которого «борьба идей» была бесплодна.

"Вехи" - сборник статей о русской интеллигенции, выпущенный в 1909 году, в Москве, группой религиозных философов (Бердяев, Булгаков, Струве, Франк, Гершензон, Изгоев, Кистяковский), которые выступали с критикой идеологии и практических установок революционной, социалистически настроенной интеллигенции, политического радикализма, идеализации народа (пролетариата).

Исследуя в разных плоскостях проблему интеллигенции, участники "Вех" были едины в основополагающем принципе признания "теоретического и практического первенства духовной жизни над внешними формами общежития". Авторы доказывали существование абсолютных нравственных ценностей, приоритетность ценностного поиска в национальной философской и культурной традиции перед западными заимствованиями.

Критика, во-первых, непрофессионализма интеллигенции и, во-вторых, преобладающее значение крайних элементов в любой области человеческой жизни. (Ярким примером этого может служить приниженное значение права как одной из культурных ценностей и отрицание идеи компромисса).

Авторы "Вех" призывали интеллигенцию к своеобразному покаянию, осознанию своей роли в настоящем и прошлом российской истории, к углублению во внутренний мир и движению к религиозному гуманизму. "Не вокруг творцов нового шума — вокруг творцов новых ценностей вращается мир!" — так словами Ницше характеризовал особенность переживаемого момента в развитии интеллигенции, её дальнейшего существования С. Франк.

Резонанс "Вех" был велик. Причина этого лежит в значении несоизмеримо большем, чем смысл тех исторических событий, которыми был вдохновлён сборник. Основа его проблематики касалась вечных вопросов соотношения "духовности " — в истории и в личности, эту духовность выражающей.

Вместе с тем, многие представители светского образованного общества, предпочитали толковать "веховскую" платформу как призыв к интеллигенции выйти из политической борьбы и сосредоточиться на задаче религиозного совершенствования.

Г. В. Плеханов дал краткие ссылки на "Вехи" в серии статей в журнале "Современный мир"за 1909 г. Как "непреодолимую склонность к религиозному догматизму" характеризовал он состояние авторов сборника, а также ряда противоположных им по мировосприятию представителей интеллигенции — А. Луначарского, Д. Мережковского, Н. Минского и других. Плеханов подчёркивал, что "религия не создаёт нравственности", а только освящает её правила, вырастающие на почве конкретно-исторического общественного строя.

С отрицательных позиций выступил Д. Мережковский, который в статье "Семь смиренных", вышедшей в газете "Речь" 26 апреля 1909 г., назвал сборник отлучением русской интеллигенции, а его авторов "семью смиренными, семью цветами радуги, слитыми в один белый цвет во имя общего дела — ненависти". Идее внутреннего самосовершенствования он противопоставлял соборность, общественность, Церковь, вне которой нет спасения.

А. Белый в журнале "Весы" назвал сборник "замечательной книгой", цель которой — "не суд, а призыв к самоуглублению".

В. Розанов считал, что авторы "Вех" способствовали духовному подъёму русской интеллигенции через самоотречение и самоуглубление в сущность внутреннего мира: "Это — самая грустная и самая благородная книга, какая появилась за последние годы".

Источники:

1. Соловьёв А. А. Путь веры и знания: антиномии "Вех" // Интеллигенция и мир, Издательство Ивановского Государственного Университета, 2010.

Энциклопедичный YouTube

1 / 1

Книжные покупки || Библионочь

Субтитры

Критика

Сразу же после своего появления сборник вызвал шквал критики и яростные споры.

«Вехи» несомненно явились главным событием 1909 года. Ни до, ни после «Вех» не было в России книги, которая вызвала бы такую бурную общественную реакцию и в столь короткий срок (менее чем за год!) породила бы целую литературу, которая по объему в десятки, может быть, в сотни раз превосходит вызвавшее её к жизни произведение… Лекции о «Вехах» и публичные обсуждения книги собирали огромные аудитории. Лидер партии кадетов Милюков совершил даже лекционное турне по России с целью «опровергнуть» «Вехи», и недостатка в слушателях он, кажется, нигде не испытывал.

Издания

• Вехи. М., тип. Саблина. 1909 (изд. 1 и 2-е)
• Вехи. М., тип. Кушнерева. 1909 (изд. 3 и 4-е), 1910 (изд. 5-е).
• Вехи. Репринт изд. 1909. М., Новости, 1990. - 50 000 экз.
• Вехи. Репринт изд. 1909. М., Новое время.- ж. Горизонт, 1990. - 50 000 экз.
• Вехи. Репринт 3-го изд. Л., СП Смарт, 1990 - 50 000 экз.
• Вехи. Свердловск, изд. УрГУ, 1991. - 40 000 экз.
• Вехи. Из глубины. М., Правда, 1991. - 50 000 экз.
• Вех. Интеллигенция в России. М., Молодая гвардия, 1991. - 75 000 экз.

Книга 1«Последняя республика» - первая книга одноименной трилогии выдающегося писателя, историка и военного аналитика Виктора Суворова, написанная в лучших традициях бестселлера «Ледокол», грандиозная историческая реконструкция событий 1920–1940-х годов, когда Советский Союз под руководством Сталина, затрачивая немыслимые материальные и человеческие ресурсы, держа в своих руках самых влиятельных политиков мира и целые государства и манипулируя ими, осуществлял грандиозный план переустройства мира ради достижения своей главной цели - мирового господства.Складывая известные и малоизвестные факты и события тех лет в единую мозаику, автор рассказывает об истинных причинах Второй мировой войны, о которых умалчивают официальная пропаганда, политики и историки в России и за рубежом, о том, как руководство СССР во главе с Сталиным, стремясь сохранить «дело Ленина», пыталось раздуть пожар Мировой революции и новую мировую войну, чтобы под прикрытием коммунистической идеологии завоевать Европу и весь мир.«Последняя республика» - новая сенсационная версия нашей истории, разрушающая привычные представления и мифы о движущих силах и причинах ключевых событий первой половины ХХ века. Общее количество страниц: 536 (392 текст и 144 вклейки с иллюстрациями). Книга 2Краткий русско-немецкий военный разговорник.Разговорник имеет целью помочь бойцу и младшему командиру Красной Армии усвоить немецкие слова и выражения. Репринтное издание...

1097 руб

Лоббирование от "А" до "Я"

Люди, желающие улучшить жизнь в своей стране, поделились на три группы: первые опускают руки, чувствуя своё бессилие, вторые входят в радикальные объединения, а третьи строят гражданское общество.
Формирование гражданского общества прежде всего молодым поколением – цель, значение которой невозможно переоценить. Это понимает и власть и общество. Но готова ли власть "ослабить вожжи", чтобы ускорить интеллектуальный рост общества? Хочет ли этого общество? А если хочет, что нужно сделать, чтобы добиться необходимых решений, принятия законов, модернизации любой сферы жизни?
Ответы – в этой книге.

Издание предназначено для педагогов, социологов, психологов, политологов и юристов, а также для всех, кто интересуется методикой решения государственных задач силами гражданского общества.

331 руб

Глобальное управление и человек. Как выйти из матрицы

Аннотация
Целью настоящей работы является раскрытие приоритетов внешней концептуальной власти. Эти приоритеты позволяли библейским "пчеловодам" в интересах западной цивилизации устойчиво поддерживать режим нищенского существования в нашей стране, располагающей богатейшим природным и интеллектуальным потенциалом. За этим нет никаких заговоров, за этим стоят не осмысленные народом России схемы внешнего управления по полной функции, подмявшие как нашу государственность, так и процессы становления личности Человека Разумного. Так трудолюбивые пчелы всю жизнь без протестов и агрессий кормят работающих с ними пчеловодов.
Пчеловоды "пчеловодам" - рознь. Пора библейских "пчеловодов" в России закончилась.

О чем книга
Книга "Глобальное управление и человек" предлагает читателю свежий взгляд на перспективы развития всего мирового сообщества и России в частности.
Автор предлагает свое видение трансформации русского общества, которая произойдет под влиянием особенностей нового времени. Он подробно рассматривает все изменения, которые должны произойти в России на уровне власти, быта, политического режима, самосознания, чтобы наша страна вышла из затяжного кризиса на новый уровень развития.
Виктор Алексеевич Ефимов убежден: современная Россия обладает всем тем, что требуются для проведения качественных реформ жизни человека и человечества. Автор основательно доказывает, что накопленный и грядущий опыт общественной трансформации в нашей стране может и должен стать примером для других стран.

Почему книгу стоит прочитать
Книга дает возможность реально оценить положение России в современном мире и увидеть перспективы дальнейшего развития, которые напрямую зависят от самосознания и личностной самооценки каждого россиянина. Автор призывает читателей к активной жизненной позиции и личному участию в судьбе родной страны.

Для кого эта книга
Книга ориентирована на социально активных людей, осознающих свою роль и значимость в процессе постоянного развития общества. Она будет полезна всем, кто интересуется личностным и духовным развитием, а также тем, кто озабочен темой глобальных изменений, происходящих в мире на общественно-политическом, экономическом и мировоззренческом уровнях.

Почему решили издать
"Глобальное управление и человек" Виктора Ефимова - это глубокое и всестороннее исследование общественных процессов, происходящих в России и в мире и затрагивающих не только социально-экономическую, но и духовную жизнь людей. Такой масштабный взгляд на общество и, вместе с тем, пристальное внимание к его наиболее актуальным проблемам, в перспективе способны вывести общественное сознание россиян на новый уровень.

Информация об авторе
Виктор Алексеевич Ефимов - ректор Санкт-Петербургского государственного аграрного университета, профессор, доктор экономических наук, кандидат технических наук, член Совета ректоров вузов Санкт-Петербурга, председатель Ассоциации "Агрообразование" СЗФО, российский публицист, автор нескольких книг экономической, общественно-политической и философской тематики.
Имеет три высших образования: техническое, политическое и финансово-экономическое. Занимается проблемами надгосударственного управления, выступает с лекциями, имеет многочисленные награды за развитие агропромышленного комплекса России.

Ключевые понятия
Цивилизация, мировоззрение, Русь, менталитет, религия, церковь, элита, власть, управление, экономика, сельское хозяйство, образование, законодательство, мировой финансовый кризис, психика, глобализация, СМИ, телевидение.

1015 руб

Россия-Турция. 500 лет беспокойного соседства

Как должны строиться отношения между Россией и Турцией в будущем? Как турки видят историю своих отношений с Россией? Была ли дружба между СССР и Турцией при Ататюрке? Что такое "новый османизм" и как на практике он реализуется? Как Турция пришла к попытке очередного военного переворота 15 июля 2016 года? В каком направлении движется Турция и будет ли она президентской республикой? Как должны строиться отношения между Россией и Турцией в будущем? Дата 24 ноября 2015 года, когда турецкие ВВС сбили российский бомбардировщик под сирийским небом, стала черной. Российско-турецкие отношения, до последних лет динамично развивавшиеся, оказались отброшены назад и начали подвергаться переосмыслению. Что привело к трагедии и как дальше будут складываться отношения между Россией и Турцией - этому посвящена новая книга политолога и бизнесмена Ивана Стародубцева. И. Стародубцев является постоянным автором рубрики "Свободная тема" в газете "Московский комсомолец", а также регулярно делится своим взглядом в эфирах передачи "От двух до пяти" на радиостанции "Вести ФМ", а также в интервью центральным телеканалам.

452 руб

История одного обмана. Миф, который навязали России

Книга составлена по мотивам документального фильма "История одного обмана". Знаете ли вы, что: - В России 80% убийств совершается в состоянии алкогольного опьянения. - Более половины всех изнасилований в нашей стране происходит по причине употребления спиртного. - На российских дорогах по вине пьяных водителей ежегодно происходит более 13 000 ДТП. Прискорбно видеть, что страшная статистика трагедий, случившихся из-за алкогольного опьянения, сегодня мало кого потрясает. Многие люди не хотят видеть и признавать алкоголь причиной социальных и экономических бед в нашей стране. Возникает справедливый вопрос: почему? В этой книге мы постараемся достучаться до сознания тех, чей разум еще не одурманен "огненной водой", кто способен услышать правду, сделать выводы, адекватно посмотреть на свою жизнь, привычки, и навсегда освободиться от ложных убеждений, отказаться от саморазрушающих...

293 руб

Рациональный оптимист

Книга известного научного журналиста Мэтта Ридли "Рациональный оптимист" посвящена идее о том, что, несмотря на текущие кризисы и временный регресс, у человечества очень хорошие перспективы. Прогресс самом деле штука хорошая, а мир – столь же отличное место для жизни, каким он был всегда. Мэтт Ридли предлагает простой ответ человечеству на самые главные вопросы, утверждая, что мы идем вперед, только тогда, когда мы действуем сообща и доверяем друг другу.

608 руб

Пострусские

Что делать? Кто виноват? – эти вечные русские вопросы безответны и неразрешимы, они идут фоном, пока на переднем плане Россия учащает витки своих циклов, и любые действия в рамках русского сознания лишь придают вращению новый импульс. Эта повестка вечного возврата устарела и грозит бедою, как всегда. Кто мы? Быть или не быть? – вот новые вопросы, и уже сейчас они требуют ответа у каждого. У свалившегося в штопор пилота два пути – вывести самолет либо прыгнуть. Эта книга – инструкция по выбору.

200 руб

Хюгге, или Уютное счастье по-датски. Как я целый год баловала себя «улитками», ужинала при свечах и читала на подоконнике

Променять Лондон и работу в Marie Claire на датский городок с населением 6000 человек?! Сначала она твердо сказала «НЕТ». Но потом… муж так мечтал поработать в LEGO. И еще было безумно интересно, как в стране с такой скверной погодой и запредельными налогами живут самые счастливые люди на планете? Согласившись на авантюру с переездом в Данию, Хелен Расселл твердо решила применить свой талант и опыт журналиста и в течение года обязательно выяснить: как правильно заниматься хюгге (что бы это слово ни означало); как есть булочки не поправляясь (и не расплачиваться за другие удовольствия тоже); как стать по-датски счастливым (даже если вы родились на другом конце света).

249 руб

Из главной, всеохватной ненависти "демократов" к коммунистам и Советской власти вытекает их субненависть к советской истории, в том числе к истории Великой Отечественной, т. е. к тому, как они написаны и известны. Почему? А потому, говорят, что писали историю чекисты "и выдали нам такую историю, в которой нет ни капли правды".
Война, говорят нам, была до такой степени идеологической, что "перед идеологией военная целесообразность не имела никакого значения". А Ленинград мы защищали так упорно только потому, что это "колыбель революции", да? Сталинград немцы так бешено стремились захватить лишь по той причине, конечно, что он носил имя нашего вождя, и т.д.
Боже милосердный, восклицает автор, какой вместительный сосуд - человеческая голова! Сколько вздора может в ней поместиться и долгие годы оставаться там в состоянии, всегда готовом после взбалтывания к употреблению. Эти блаженные просто не имеют никакого представления, что такое была война...

293 руб

Битвы алмазных баронов

Сергей Горяинов - эксперт алмазного отраслевого информационного агентства Rough&Polished (www.rough-polished.com). В течение ряда лет входил в состав Совета по информационной политике акционерной компании АЛРОСА ("Алмазы России - Саха.
В книге "Битвы алмазных баронов" мировой алмазный рынок рассматривается как своеобразный "испытательный полигон", на котором англосаксонские элитарные надправительственные структуры отрабатывали стратегию управления миром.
Зачем корпорация "Де Бирс" снабжала алмазами Третий рейх, почему Советский Союз выполнял роль послушного сателлита англосаксонских корпораций на глобальных сырьевых рынках, кто и как уничтожил "надежду белой расы в Африке"? Взгляд на алмазный рынок как на инструмент эффективного политического моделирования и прогноза позволяет найти ответы на эти вопросы.

314 руб

Холодная война номинально закончилась в 1991 году, но Соединенные Штаты с распадом Советского Союза не только не прекратили военные и скрытые вмешательства в мире, но и значительно активизировали их.
Книга "Убийство демократии. Операции ЦРУ и Пентагона в постсоветский период" продолжает фундаментальный труд Уильяма Блума "Убийство демократии. Операции ЦРУ и Пентагона в период холодной войны".
Международный коллектив авторов, крупнейших специалистов по своим странам, демонстрирует преемственность в целях и обновление технических средств военной и подрывной деятельности Вашингтона.
Книга дает наиболее полное и подробное описание теории и практики вмешательств США, их целеполагание, подходы и инстру­ментарий - от НКО до военных средств. В постсоветские годы, как и в годы холодной войны, Вашингтон продолжает жестко противодействовать воле народов - демоса из слова "демократия", о котором он якобы так заботится.

671 руб

Как стать писателем

Это книга не только одного из самых успешных в коммерческом плане авторов, т. е. наиболее издаваемого в жанре фантастики: годовые тиражи – по миллиону, но и, что не менее важно, книга человека, у которого за плечами лекции Литинститута, многолетнее общение с мастерами прозы и – опыт, опыт, опыт, знание секретных приемов писателей, позволяющих добиваться ошеломляющего успеха!

109 руб

Столкновение. Откровенная история Виталия Калоева

Авиакатастрофу над Боденским озером считают самой страшной за всю историю отечественной авиации, поскольку большинство пассажиров разбившегося самолета были детьми - 52 из 60. На борту одного из самолетов находилась вся семья Калоева: супруга и двое детей. Спустя полтора года после случившегося Виталий Калоев убил авиадиспетчера, по вине которого произошла эта трагедия. Общество до сих пор неоднозначно относится к событиям тех дней: одни встали на сторону убитого горем отца, другие осудили Калоева за чудовищное преступление. В этой книге, впервые за 15 лет после катастрофы, Виталий Калоев откровенно рассказывает о событиях, которые изменили его жизнь, о том, как произошло убийство Питера Нильсена, и было ли оно случайным.

"Авиакатастрофу над Боденским озером, которая произошла 15 лет назад, считают самой страшной за всю историю отечественной авиации. Большинство пассажиров разбившегося самолета ""Ту-154"" ""Башкирских авиалиний"" были детьми - 52 из 60. Виталий Калоев потерял в этой катастрофе жену и детей и единственный из родителей принимал участие в поисковой операции, видел искореженные тела своего сына и дочери, и лично перевозил их на Родину. А спустя полтора года после трагедии, не дождавшись результатов расследования авиакатастрофы, он убил, как казалось тогда, главного виновника произошедшего - диспетчера Питера Нильсена.

Книга основана на воспоминаниях самого Виталия Калоева. Он впервые откровенно рассказывает о том, как произошло убийство, и было ли оно случайным. Десятки свидетельств очевидцев, пожарных, полицейских, психологов, переводчиков, священников и просто местных жителей, помогавшие Калоеву на месте крушения самолетов, рассказывают о том, что ему пришлось пережить. Кто же такой Калоев: хладнокровный убийца, решивший восстановить справедливость так, как это принято на Кавказе, или сломленный горем человек, совершивший крайне жесткое преступление в состоянии аффекта? А может быть тот, кому пришлось взять правосудие в свои руки, чтобы виновник не ушел от ответственности?"

«Вехи» – сборник статей, увидевший свет в 1909 с подзаголовком Сборник статей о русской интеллигенции . Русская культура начала 20 в. во многом развивалась в противоречии с традициями вт. пол. 19 в. Революционные, демократические, атеистические идеи людей шестидесятых-семидесятых годов, конечно, в какой-то мере сохранялись и развивались – и привели к первой русской революции. В эти же годы художники начинают воспринимать искусство не как источник пользы или инструмент для достижения народного блага, а как путь к созданию красоты, к осознанию духовных основ мира.

Поиски людей искусства во многом перекликались с размышлениями тех, кого волновали религиозные проблемы бытия. По-новому осмысляя мир и свое место в нем, мыслители того времени не просто обращались к Богу, но и пытались по-новому посмотреть на место интеллигенции в мире, на ее отношение с церковью, религией, обществом, властью. Уже в 1901–1903 в Петербурге при большом стечении как светской публики, так и представителей духовенства,

проходили «Религиозно-философские собрания», организованные выдающимся мыслителем и писателем Д.Н.Мережковским . На них светская и церковная интеллигенция сделали первую попытку понять друг друга, однако опыт оказался не очень удачным. Писателей и философов раздражали представители официальной церкви, казавшиеся им воплощением бюрократической машины, способной подавить любое свободное религиозное чувство. Церковников шокировали многие выступления, в которых высказывались достаточно неожиданные для того времени взгляды на религию и христианство.

Интерес интеллигенции к философско-религиозным проблемам был не надуманным, а живым и острым. Распространенное к тому времени уже в течение полувека, идущее еще от

Белинского и Чернышевского пренебрежительное отношение к религии и церкви не устраивало многих думающих людей начала века. Для них атеизм российской интеллигенции был лишь одним, хотя и очень существенным проявлением характерных особенностей мышления этого слоя людей. Интеллигенцию все больше упрекали в нетерпимости, отсутствии истинной внутренней культуры, настоящих духовных устремлений…

В первые годы двадцатого столетия мыслителями, которых объединял как интерес к религии, так и критическое отношение к российской интеллигенции, было сделано несколько попыток четко сформулировать и публично выразить свои мысли. Впервые это произошло в 1902, когда философами, в большинстве своем прошедшими через увлечение марксизмом, а затем отрекшимися от него раде либеральных ценностей и религиозных убеждений, был выпущен сборник

Проблемы идеализма . Среди его авторов были будущие создатели «Вех». Здесь впервые сами же интеллигенты осмелились критиковать своих предшественников, обрушившись прежде всего на народников-революционеров и общественных деятелей второй половины 19 в. Безрелигиозность революционеров, их убежденность в том, что интеллигенция находится в неоплатном долгу перед народом, их стремление прежде всего к пользе, а не к достижению духовных идеалов – все это раздражало многих философов начала 20 в. Н.А.Бердяев позже писал: «Наш ренессанс имел несколько истоков и относился к разным сторонам культуры. Но по всем линиям нужно было преодолеть материализм, позитивизм, утилитаризм, от которых не могла освободиться левонастроенная интеллигенция. Это было вместе с тем возвратом к творческим вершинам культуры 19 в. Но беда была в том, что люди ренессанса в пылу борьбы, из естественной реакции против устаревшего миросозерцания, часто недостаточно оценивали ту социальную правду, которая была в левой интеллигенции и которая оставалась в силе». Проблемы идеализма не привлек к себе особенного внимания. Однако прошло несколько лет, и поставленные в нем проблемы приобрели особенную остроту. Роль интеллигенции в революции 1905 была исключительно велика. Именно во время этих бурных событий проявились как многие ее положительные, так и отрицательные черты. Кроме того, очень четко проявилась уникальность того социального слоя, который уже несколько десятилетий, с легкой руки писателя П.Боборыкина, называли интеллигенцией. Крепло убеждение в том, что такой социальной группы нет большие нигде в мире, что простые определения – «образованный человек» или «интеллектуал» не исчерпывают всей полноты и сложности этого понятия. Словом, лучшие представители российской интеллигенции испытали потребность осмыслить собственное положение в мире, свое отношение с властью, Богом, свои хорошие и дурные качества. Так возникла идея создания сборника «Вехи».

Авторами «Вех» были выдающиеся умы своего времени. Мысль о создании сборника принадлежала замечательному историку, литературоведу и философу Михаилу Осиповичу Гершензону (1869–1925). Он сумел привлечь к работе над ним своих единомышленников и стал редактором книги. Интересно, что Гершензон поставил перед авторами одно условие. Им было предложено

не читать статей друг друга и не обсуждать их. Казалось бы, довольно странное требование при коллективной подготовке сборника статей. Однако, когда работа была закончена, стало ясно, что все участники на разном материале и в разной форме высказали на удивление близкие мысли. «Вехи» оказались в полной мере творением единомышленников, несмотря на то, что часть авторов явно тяготела к славянофильской философской традиции, в то время как другие ориентировались прежде всего на западноевропейское культурное наследие.

Сам Гершензон был одним из крупнейших специалистов своего времени по литературе и общественной мысли девятнадцатого века. Из-под его пера вышли такие прекрасные книги, как

Грибоедовская Москва , История молодой России . Ученый много писал о Пушкине , Герцене , Чаадаеве, славянофилах. Он знал все тонкости развития российской духовной жизни. И уже в предисловии к «Вехам» не побоялся заявить, что «революция 1905–1906 и последовавшие за нею события явились как бы всенародным испытанием тех ценностей, которые более полувека, как высшую святыню, блюла наша общественная жизнь» и сказать, что «идеология русской интеллигенции …представляется участникам книги внутренне-ошибочной… и практически-бесплодной». Уже одни эти слова зачеркивали все те святыни, на которые молились несколько поколений российских интеллигентов – бескорыстное служение народу, преданность революционным идеалам и т.д. Каждая следующая статья в «Вехах» наносила все новые и новые удары, развенчивая былых кумиров.

Сборник открывался статьей Н.А.Бердяева (1874–1948)

Философская истина и интеллигентская правда . В статье Бердяев обрушился на российскую интеллигенцию за ее излишнюю приверженность к политике и общественному служению, вынуждавшую забывать о любых других проблемах, а главное, лишавшую людей внутренних нравственных ориентиров, заменяя их общепринятыми мнениями. «С русской интеллигенцией в силу исторического ее положения случилось вот какого рода несчастье: любовь к уравнительной справедливости, к общественному добру, к народному благу парализовала любовь к истине, почти что уничтожила интерес к истине». Казалось бы, что может быть лучше стремления к справедливости и благу, но, возведенные в абсолют, эти благородные чувства, по мнению Бердяева, лишили интеллигентов духовной независимости, сделали их рабами устоявшихся «прогрессивных» мнений, вынуждая с презрением отворачиваться от любого суждения, в котором не видно стремление к пользе народной. Русская интеллигенция практически обожествила народ и революцию, борьба с самодержавием стала тем критерием, при помощи которого оценивались любые явления. «Но недостойно свободных существ во всем всегда винить внешние силы и их виной себя оправдывать… Мы освободимся от внешнего гнета лишь тогда, когда освободимся от внутреннего рабства, т.е. возложим на себя ответственность и перестанем во всем винить внешние силы. Тогда народится новая душа интеллигенции». Этими словами завершается статья Бердяева. Для общества, в котором борьба с самодержавием превратилась в некое подобие священной войны – со своими «иконами», мучениками и святыми, – такая мысль была не просто неожиданной, а явно шокирующей.

Не менее резкой была и следующая статья – работа о.

С.Н.Булгакова Героизм и подвижничество. (из размышлений о религиозной природе русской интеллигенции ). Подзаголовок булгаковской статьи в «Вехах» – «из размышлений о религиозной природе русской интеллигенции» говорил о многом. Булгаков подверг интеллигенцию совершенно уничтожающей критике. Он предъявил ей обвинение в безоговорочном максимализме, переходящем в жестокую нетерпимость и узость мышления, увидел ребяческую неразвитость и некультурность ее сознания, незрелое преклонение перед романтикой смерти, оторванность от народных корней. Источник всех бед, по мнению философа – атеизм, презрение к религии, распространенные уже среди нескольких поколений русских людей. О какой же религиозной природе русской интеллигенции может идти речь? Однако в бескорыстии и чистоте помыслов этих людей Булгаков видит сходство с религиозным чувством, именно поэтому завершает свою статью выражением надежды на будущее возрождение интеллигенции, что для него означало прежде всего возвращение к религии. «Из противоречий соткана душа русской интеллигенции, как и вся русская жизнь, и противоречивые чувства в себе возбуждает. Нельзя ее не любить, и нельзя от нее не отталкиваться. Наряду с чертами отрицательными, представляющими собою симптом некультурности, исторической незрелости и заставляющими стремиться к преодолению интеллигенции, в страдальческом ее облике просвечивают черты духовной красоты, которые делают ее похожей на какой-то совсем особый, дорогой и нежный цветок, взращенный нашей суровой историей…».

М.О.Гершензон в статье

Творческое самосознание как будто подхватывает эстафету, принимая ее от двух первых авторов. Он также обрушивается на интеллигенцию с критикой, и так же, как Бердяев и Булгаков, оставляет надежду на ее духовное возрождение. Для Гершензона самым тяжким грехом интеллигентов становится полная безответственность, которую он связывает с излишним, безоглядным сосредоточением на проблемах политической борьбы. Такая ситуация, по его мнению, уничтожала какую-либо личную ответственность, лишала людей необходимости делать нравственный выбор – так как главной и единственной задачей оказывалось служение народу. «Что делала наша интеллигентская мысль последние полвека? – я говорю, разумеется, об интеллигентской массе. – Кучка революционеров ходила из дома в дом и стучала в каждую дверь: «Все на улицу! Стыдно сидеть дома!» – и все… высыпали на площадь… Полвека толкутся они на площади, голося и перебраниваясь. Дома – грязь, нищета, беспорядок, но хозяину не до этого. Он на людях, он спасает народ, – да оно и легче и занятнее, нежели черная работа дома».

Гершензон отказывает русской интеллигенции даже в возможности настоящего единения с народом. Атеисты революционеры и глубоко верующие народные массы вряд ли смогут понять друг друга. Именно в этой статье прозвучали, быть может, самые знаменитые слова всего сборника. «Между нами и нашим народом – иная рознь. Мы для него – не грабители, как свой брат деревенский кулак, мы для него даже не просто чужие, как турок или француз: он видит наше человеческое и именно русское обличие, но не чувствует в нас человеческой души, и потому он ненавидит нас страстно, вероятно с бессознательным мистическим ужасом, тем глубже ненавидит, что мы свои. Каковы мы есть, нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом, – бояться его мы должны пуще всех казней власти и благословлять эту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами еще ограждает нас от ярости народной». Взрыв негодования, вызванный этими словами, был настолько силен, что даже некоторые участники сборника попытались позже заявить, что они не разделяют этого шокирующего мнения. Восхвалять штыки и тюрьмы было слишком даже для тех, кто мог себе позволить резко и бескомпромиссно критиковать Белинского, Чернышевского и их последователей. Сам Гершензон во втором издании «Вех» был вынужден сделать примечание и объяснить, что он вовсе не собирался приветствовать «казни власти». «Смысл моей фразы тот, что всем своим прошлым интеллигенция поставлена в неслыханное, ужасное положение: народ, за который она боролась, ненавидит ее, а власть, против которой она боролась, оказывается ее защитницей, хочет она того или не хочет».

Следующие две статьи

Об интеллигентной молодежи А.С.Изгоева и В защиту права Б.А.Кистяковского в какой-то мере продолжают и развивают мысль Гершензона о внутренней безответственности российских интеллигентов.

Жизнь Арона Соломоновича Ланде, писавшего под псевдонимом Александр Изгоев (1872–1935) напоминает судьбы его соавторов по «Вехам». Он эволюционировал от марксизма к либеральным идеям партии кадетов. До революции пережил еврейский погром в Одессе, после революции был заключен большевиками в лагерь, затем выслан из страны. Богдан Александрович

Кистяковский (1868–1920) вырос в совершенно другом кругу – он был сыном профессора права и одного из лидеров национального украинского движения – однако и его жизнь испытала похожие перевороты. Кистяковский неоднократно преследовался за свои национальные убеждения. Его выгоняли из университета, арестовывали, высылали. Он также какое-то время был марксистом, и, подобно другим авторам «Вех», разочаровался в этом учении и начал искать истину на совершенно иных путях.

Статьи Изгоева и Кистяковского формально совершенно различны – первый писал о быте студенческой молодежи, второй – о правовом сознании российской интеллигенции. В то же время основные идеи авторов явно перекликаются между собой. Речь идет все о той же внутренней незрелости и духовной безответственности российской интеллигенции, – неважно, имеется ли в виду их личная и семейная жизни и слабое стремление к учебе или уважение к законам и суду. Вывод один и тот же – любая интеллигентская деятельность диктуется только внешними условиями, а не внутренней

потребностью, или, говоря словами Кистяковского «в правовой норме наша интеллигенция видит не правовое убеждение, а лишь правило, получившее внешнее выражение». Петр Бернгардович Струве (1870–1949) прошел через те же этапы духовного развития, что и другие веховцы, но, может быть, резче и сильнее остальных бросался из стороны в сторону. В молодости.этот сын пермского губернатора не просто увлекался марксизмом, а был одним из духовных лидеров социалистов. Его книгами зачитывалась вся революционно настроенная молодежь, с ним полемизировал Ленин, он был одним из авторитетнейших российских социалистических мыслителей. В его «послужном списке» аресты, высылки, эмиграция, подпольная деятельность, затем – отход от марксизма и вступление в кадетскую партию. После 1917 Струве не оставляет политической борьбы. Участвует в подпольных организациях, становится активным членом белого движения, в конце концов оказывается в эмиграции, где начинает защищать крайние монархические и националистические взгляды . В статье Интеллигенция и революция Струве поставил по сути дела все ту же проблему внутренней опустошенности российских интеллигентов. Для него эта опустошенность проявляется прежде всего в «отщепенстве… отчуждении от государства и враждебности к нему». Истоки отщепенства – в безрелигиозности интеллигентов, а это в свою очередь породило смуту российской революции и «легковерие без веры, борьбу без творчества, фанатизм без энтузиазма, нетерпимость без благоговения…». Несмотря на столь неутешительную оценку ситуации, он оставляет надежду на благополучный исход. Правда, в отличие от своих коллег, предрекает не духовное возрождение интеллигенции и ее обращение к Богу. По мнению Струве, скорее всего она «перестанет существовать как некая культурная категория» , обуржуазившись и отказавшись от социалистических идей. Семен Людвигович Франк (1877–1950) тоже эволюционировал от марксизма к либерализму и православию, тоже прошел через преследования как царских властей, так и большевиков, а позже, в эмиграции, был вынужден скрываться от фашистов. Его статья Этика нигилизма не случайно оказалась завершающей в сборнике. Высказав претензии к российской интеллигенции, более или менее сходные с теми, которые были сформулированы в предыдущих статьях, Франк попытался создать некий обобщенный образ интеллигента. Его определение интеллигента как «воинствующего монаха нигилистической религии земного благополучия» подводит итог всем многочисленным размышлениям о безрелигиозности и максимализме российского образованного общества. Франк подробно развивает эту мысль, подчеркивая, что интеллигент «сторонится реальности, бежит от мира, живет вне подлинной исторической бытовой жизни, в мире призраков, мечтаний и благочестивой веры». Вот только вера его не является настоящей религией, что не мешает интеллигенции создавать «особый мирок со своими строжайшими и крепчайшими традициями, с своим этикетом, с своими нравами, обычаями почти со своей собственной культурой…». Именно монашеский аскетизм и оторванность от реальной жизни и порождают «все отношения интеллигенции к политике, ее фанатизм и нетерпимость, ее непрактичность и неумелость в политической деятельности, ее невыносимую склонность к фракционным раздорам, отсутствие у нее государственного смысла».

Такого заключительное, быть может, самое беспощадное суждение, вынесенное об интеллигенции одним из ее лучших представителей. Однако последняя фраза «Вех», как, впрочем, и все статьи сборника, оставляет надежду на преображение. «От непроизводительного, противокультурного нигилистического морализма мы должны перейти к творческому, созидающему культуру религиозному гуманизму».

Публикация «Вех» произвела эффект разорвавшейся бомбы. С одной стороны, книга вызвала небывалый интерес. Сборник несколько раз переиздавался, его тиражи исчислялись многими тысячами экземпляров. Во многих городах проводились специальные собрания для обсуждения идей «веховцев», количество статей, откликнувшихся на выход «Вех», превысило две сотни. В то же время, большая часть российской интеллигенции с возмущением отвергла предъявленные ей обвинения. Революционеры увидели в «Вехах» не размышления о российской интеллигенции, а осуждение революционного движения и истолковали книгу, как простой призыв к отказу от революционной борьбы. «Ужасная фраза» Гершензона возмущенно повторялась и комментировалась. Знаменитая фраза Ленина – «энциклопедия либерального ренегатства» ярко показывает отношение революционеров к своим бывшим собратьям. Впрочем, либералов «Вехи» возмутили ничуть не меньше. При всем их расхождении с революционерами народническая традиция значила для них не меньше, и они тоже в большинстве своем увидели в «Вехах» просто критику общественной борьбы, а вовсе не суровое моральное обвинение, предъявленное нескольким поколениям русских людей. Даже П.Н.Милюков, лидер кадетов, постарался провести четкую грань между интересными и яркими мыслями знаменитых философов и политической программой партии, к которой они принадлежали. Немногочисленные хвалебные отзывы, принадлежавшие философам В.Розанову , Е.Трубецкому , поэту Андрею Белому , просто утонули в море всеобщего возмущения.

Андрей Белый, сам создавший пророческую книгу о революции – роман

Петербург , тонко почувствовал грандиозное значение «Вех».:

«Вышла замечательная книга «Вехи». Несколько русских интеллигентов сказали горькие слова о себе, о нас; слова их проникнуты живым огнем и любовью к истине. …Но устами своих глашатаев интеллигенция перенесла центр обвинения с себя, как целое, на семь злополучных авторов. …Несправедливым судом над «Вехами» русская печать доказала, что она недопустимо пристрастна; авторы «Вех» и не думали вовсе судить интеллигенцию; они указали лишь на то, что препятствует русскому интеллигенту из раба отвлеченных мечтаний о свободе стать ее творцом…». «Вехи» подверглись жестокой расправе со стороны русской критики; этой расправе подвергалось все выдающееся, что появлялось в России. Шум, возбужденный «Вехами», не скоро утихнет; это показатель того, что книга попала в цель».

События 1917 показали, насколько «веховцы» были правы в своей оценке российской интеллигенции и ее роли в истории страны. После падения монархии и прихода большевиков к власти у философов, естественно, возникло желание осмыслить происходившие на их глазах драматические перемены. Так, в тяжелых условиях, во время начавшегося преследования кадетской партии и уничтожения свободы слова, был создан сборник «Из глубины», в котором приняли участие многие веховцы – Бердяев, Булгаков, Изгоев, Струве, Франк. Содержавшаяся в нем глубокая оценка русской революции, так же, как и «веховские» предостережения, так и не были по-настоящему услышаны и оценены.

Тамара Эйдельман ЛИТЕРАТУРА Вехи . Из глубины . М., 1991