Мозаичность культуры. Мозаичная культура и западное мышление

Трансформации культурных систем происходят на протяжении всей истории человечества. Так, античность перешла в Средневековье, которое затем заменило Новое время. В наши дни культура также переживает существенную трансформацию, суть которой, по мнению Л.Г. Ионина, состоит в переходе от иерархичной моностилистической культурной модели к неупорядоченной полистилистической.

Полистилистическая культура формируется под влиянием всемирного перехода от индустриальной к постиндустриальной стадии развития, выражаемой в процессах глобализации и информатизации всей социокультурной сферы. Так, параллельно информатизации начинает существовать тенденция «виртуализации» социальных процессов и явлений, а человек существует в виртуальной жизни, двигаясь от жизни тела к жизни сознания. При этом человеческое общение всё чаще происходит не на материальном (телесном), а на виртуальном (информационном) уровне.

Таким образом, происходит радикальное изменение современной культуры, глобализационные процессы которой ведут к взаимодействию локальных культур, изолированных ранее друг от друга. В полистилистической культуре ставится под сомнение системность и иерархичность культурных явлений, а между самими культурными подсистемами возникают новые отношения и связи.

Данная тенденция была обнаружена французским социопсихологом А. Молем, который в 1973 году написал работу «Социодинамика культуры». В данном труде он определил понятие мозаичной культуры – культуры, которая состоит из большого количества соприкасающихся фрагментов знаний, не образующих между собой логическую конструкцию. В теории Моля центральное понятие – это понятие «экрана знаний», который определяется исходя из таких критериев, как:

• обширность (эрудиция);
• плотность (связность и мобильность);
• глубина (теоретичность);
• оригинальность (выражение новой точки зрения на происходящее событие).

Особое значение в мозаичной культуре имеет именно глубина, то есть толщина ткани ассоциаций, которые устанавливаются в процессе мышления. В гуманитарной культуре существуют жесткие системы смыслов и ценностей, а ее экран является строго упорядоченной сетью этих ценностей, образующих систему образования. При этом чтобы овладеть новым понятием, нужно использовать его ассоциацию с уже известными родственными понятиями.

В свою очередь мозаичная культура сформирована под воздействием обильного, непрерывного и беспорядочного потока информации, который главным образом распространяют средства массовой информации. Такой непомерно возросший объем знаний очень тяжело поддается структурированию, что постепенно приведет к разрушению упорядоченности знания. Это объясняется тем, что экран мозаичной культуры состоит из разрозненных обрывков сообщений, связанных простыми случайными отношениями близости по созвучию, по времени или по ассоциации идей. Данные обрывки не могут образовать иерархичную структуру, но благодаря силе сцепления они придают экрану знаний определенную компактность и плотность, присущую экрану гуманитарной культуры. Таким образом, мозаичная культура является культурой кроссвордов и телевикторин, поскольку человек знает обо всём понемножку, не задумываясь при этом о взаимосвязи фактов.

Случайный характер распространения сообщений в мозаичной культуре вызывает приливы и спады интересов общества к тем либо иным идеям, подхватываемым и распространяемым средствами массовой информации. Так формируется «общественное мнение», состоящее зачастую из стереотипов и предрассудков, не имеющих под собой абсолютно никакой теоретической базы.

Третья доктрина питается знаниями, полученными в большой междисциплинарной области, которую можно обозначить как социодинамика культуры. Это знания о том, как вырабатываются, хранятся, передаются и воспринимаются продукты культуры - идеи, фактическая информация, художественные образы, музыкальные произведения и пр. Это и теории образования, и исследования в области языка, и информационные науки. Конечно, в какой-то степени социодинамика культуры перекрывается с психологией и тесно связана с учением о гегемонии, о котором говорилось выше. Но главное, что это - представление всего движения элементов культуры как большой системы, которой можно управлять. А значит, регулировать потоки так, чтобы побуждать «потребителей культуры» к тому или иному типу поведения.

Хотя социодинамика культуры занимается в основном количественным анализом структурных закономерностей движения «продуктов культуры» в обществе, отвлекаясь и от содержания отдельного сообщения, и от проблем отдельной личности, многие формальные выводы исследований имеют практическое значение для воздействия на человека. Любая попытка манипуляции сознанием требует, как говорят, «подстройки» к аудитории. Для этого нужно определить ее культурный профиль, язык, тип мышления, характер восприятия сообщений. Такие данные и поставляет социодинамика культуры. Технологически более совершенные программы манипуляции предполагают не просто «подстройку», но и специальные усилия по формированию культурной среды, подготовки адресата к восприятию манипулирующих сообщений, «изготовление» мнений и желаний, на которых можно играть. Это - предмет исследований той же дисциплины.

Общепризнанно, что бурное развитие исследований в области социодинамики культуры резко увеличили мощность, эффективность воздействия средств массовой информации. С какой целью и кому во благо - второй вопрос. Как заметил А.Эйнштейн, «совершенные средства при неясных целях - характерный признак нашего времени» (или, как более цинично выразился Пикассо, «сначала я нахожу, потом я ищу»). Впрочем, «неясность целей» часто вызвана сознательно поставленной дымовой завесой.


Первый, наиболее фундаментальный (для нашей проблемы) вывод социодинамики культуры состоит в том, что буржуазное общество, в отличие от сословных обществ, породило совершенно новый тип культуры - мозаичный. Если раньше, в эпоху гуманитарной культуры, свод знаний и идей представлял собой упорядоченное, иерархически построенное целое, обладающее «скелетом» основных предметов, главных тем и «вечных вопросов», то теперь, в современном обществе, культура рассыпалась на мозаику случайных, плохо связанных и структурированных понятий. Живущее в потоке такой культуры общество иногда называют «демократия шума».

Гуманитарная культура передавалась из поколения в поколения через механизмы, генетической матрицей которых был университет. Он давал целостное представление об универсуме - Вселенной, независимо от того, в каком объеме и на каком уровне давались эти знания (советский букварь был построен по типу университета - для малыша). Скелетом такой культуры были дисциплины (от латинского слова, которое означает и ученье, и розги).


Напротив, мозаичная культура воспринимается человеком почти непроизвольно, в виде кусочков, выхватываемых из омывающего человека потока сообщений. В своем кратком, но очень хорошем изложении сущности мозаичной культуры известный специалист по средствам массовой информации А.Моль (в книге «Социодинамика культуры») объясняет, что в этой культуре «знания складываются из разрозненных обрывков, связанных простыми, чисто случайными отношениями близости по времени усвоения, по созвучию или ассоциации идей. Эти обрывки не образуют структуры, но они обладают силой сцепления, которая не хуже старых логических связей придает „экрану знаний“ определенную плотность, компактность, не меньшую, чем у „тканеобразного“ экрана гуманитарного образования».


Мозаичная культура и сконструированная для ее воспроизводства новая школа («фабрика субъектов») произвели нового человека - «человека массы» (его крайнее состояние - толпа). О нем с пессимизмом писал философ Ортега-и-Гассет в известном эссе «Восстание масс». Для нас главное, что этот «человек массы» - идеальный объект для манипуляции сознанием. Он вполне соответствует, даже составляет единство с породившей его (и порожденной им) культурой и ее институтами. В мозаичной культуре, пишет А.Моль, «знания формируются в основном не системой образования, а средствами массовой коммуникации».
Запад пережил огромный эксперимент - фашизм. Оказалось, что в атомизированном обществе овладение средствами массовой информации позволяет осуществить полную, тотальную манипуляцию сознанием и вовлечь практически все общество в самый абсурдный, самоубийственный проект.

Соратник Гитлера А.Шпеер в своем последнем слове на Нюрнбергском процессе признал: «С помощью таких технических средств, как радио и громкоговорители, у восьмидесяти миллионов людей было отнято самостоятельное мышление».

Социодинамика культуры - слишком обширная область, и мы будет прибегать к ее понятиям при разговоре о конкретных приемах или эпизодах манипуляции сознанием. Здесь отметим только, что из выросшей на этом знании доктрине (так же, как и из учения о гегемонии) следует принципиальное положение: если надо «промыть мозги» целому обществу, совершить над ним крупную программу манипуляции и отключить здравый смысл нескольких поколений, требуется разрушить систему «университетского», дисциплинарного образования и заменить гуманитарную культуру культурой мозаичной. Для этого манипуляторам необходимо овладеть школой и средствами массовой коммуникации. При этих условиях можно добиться большего или меньшего успеха, но если эти условия не обеспечены, успеха достичь почти невозможно.

Аннотация . В статье анализируются причины возникновения «мозаичной культуры» человечества в результате «аксиологического кризиса протребляющей цивилизации» и трансформации сознания человека, ставшего «Homo Cyberus’ом» на рубеже XX-XXI веков, благодаря популярной гаджетизации жизнедеятельности и доступности «окон киберпространства», способствующих логичному формированию мозаичного, калейдоскопического, клипового сознания (фрагментарного, как пазл) у современного человека.

Ключевые слова : киберсоциализация, киберпространство, мозаичная культура, клиповое сознание, человек.

Abstract . In article are analyzed mankind emergence reason of "mosaic culture" as a result of "axiological crisis of a prosumption civilization" and transformation of consciousness of the person who has become to "Homo Cyberus" at a turn of the 20-21st centuries thanks to a popular gadzhetization of activity and availability of "cyberspace the windows" promoting logical formation of mosaic, kaleidoscopical, clip consciousness (fragmentary as a puzzle) at the modern person.

Keywords : cybersocialization, cyberspace, mosaic culture, clip consciousness, person.

Социально-культурные, экономические и политические преобразования, происходящие в современном мировом сообществе, интенсивно влияют на различные сферы жизнедеятельности личности в XXI веке. Жизнедеятельность и взаимодействие с другими людьми и миром в целом осуществляется человеком XXI века параллельно в двух социализирующих средах : классической объективной реальности (материально-предметной действительности) и параллельно-альтернативной реальности киберпространства (символьно-знаковой действительности), обе из которых потенциально и реально влияют на становление и трансформацию субъективной (явления психики) реальности и действительности.

Жизнь в XXI веке ставит человека в относительно жесткие условия, при которых он практически постоянно вынужден осваивать новые способы деятельности, основанные на современных технологиях. Сегодня киберпространство обретает приоритетные позиции для жизнедеятельности человека, удовлетворения его многочисленных современных потребностей, став средой поиска новых возможностей реализации и трансформации классических видов деятельности: общения в киберкоммуникацию в Сети, игры в досуг в Сети, учения в познание в Сети и труда в работу в Сети.

Еще в прошлом веке известный во всем мире французский ученый в целом ряде областей (философия, культурология, эстетика, социология, социальная психология, лингвистика, теория информации) Абраам Антуан Моль в 1966 г. защитил докторскую диссертацию на тему «Теория информации и эстетическое восприятие», в которой постарался описать и осмыслить культурологические аспекты коммуникационных процессов и обосновал цикличность процесса распространения идей, усиленного средствами массовой коммуникации, что способствует популяризации обсуждаемых идей, в итоге делает их общеизвестными и служит материалом для дальнейшего творчества. Описанная в его работе «Социодинамика культуры» (1967) , детально охарактеризованная идея неоднородной, фрагментарной, мозаичной культуры построена на том, что в таковую культура превратилась из-за тесной работы СМК и СМИ, ориентированной, как ни прискорбно, на не самый высокий (прямо скажем, низкий) интеллектуальный уровень рядовых потребителей. Отправной точкой концепции А. Моля стал тот факт, что постоянное увеличение объемов и каналов передачи-получения информации трансформирует восприятие человека (оно становится калейдоскопическим, скользящим, размытым), что детерминирует формирование мозаичной структуры знаний и сознания в целом. Соответственно, человек не только воспринимает, но и осознает мир, запоминает происходящие события и мыслит мозаично (сейчас чаще говорят «клипово»).

В нашу эру информационного бума мы можем наблюдать перманентное усиление данной тенденции. Особенно ярко подвержены этой (получается, не такой уж новой) динамичной «социокультурной болезни» дети, подростки и молодежь, рожденные и воспитанные в эпоху киберсоциализации.

С появлением, развитием и бурной (если не сказать интенсивно-агрессивной) экспансией постоянно прогрессирующих информационно-коммуникационных, компьютерных, цифровых, электронных и интернет-технологий, современный человек – представитель вида Homo Sapiens (всем нам известный «человек разумный»), – на рубеже XX-XXI веков, фактически, превращается в уникальный новый подвид – «Homo Cyberus» (человек цифровой эры – «человек киберсоциализирующийся»), а психолого-педагогическая наука в целом, и социальная педагогика и психология в частности, обогатились объективной необходимостью всестороннего изучения феномена киберсоциализации человека.

Киберсоциализация человека – социализация личности в киберпространстве – процесс качественных изменений структуры самосознания личности и потребностно-мотивационной сферы индивидуума, происходящий под влиянием и в результате использования человеком современных информационно-коммуникационных, электронных, цифровых, компьютерных и интернет-технологий в контексте усвоения и воспроизводства им культуры в рамках персональной жизнедеятельности .

Безусловно, особенно явно включены в процесс социализации в киберпространстве – киберсоциализацию вообще, медиасоциализацию и интернет-социализацию, в частности, – подрастающие поколения: дети, подростки и молодёжь. У современной молодёжи – активных пользователей социальных сетей и других ресурсов интернет-среды – иначе, чем у «киберстерильных» представителей населения, организуется жизнедеятельность, развиваются интеллектуально-познавательные способности, они по-другому воспринимают внешний мир и составляющее его окружение – как бы в ином социально-временном сетевом измерении. Речь идет не только о навыках владения современными информационно-коммуникационными технологиями и компьютерной техникой, но и об изменениях фундаментальных духовно-культурных структур , понятийного поля и многообразных представлений, мировоззрения.

Американский философ, социолог и футуролог Элвин Тоффлер в своих основных работах 1970-80-х гг. «Шок будущего» (1970) и «Третья волна» (1980) приводит и обосновывает тезис о том, что общество переходит к новой – сверхиндустриальной – интеллектуальной и технологической революции. И сегодня мы видим, что человечество входит в фазу глобального постиндустриального развития информационного общества, детерминирующую новые – ранее не существовавшие – виды активности и деятельности людей, субкультуры и стили жизни, возможности и трудности развития личности, обучения и воспитания человека. Спустя несколько десятилетий, в написанной вместе с женой книге «Революционное богатство» (2006), Э. Тоффлер и Х. Тоффлер акцентируют внимание читателей на слове «протребление», они пишут: «протребитель – тот, кто создает товары, услуги и опыт для собственного пользования или удовольствия, а не для продажи или обмена. В этом случае индивиды или группы одновременно ПРОизводят и поТРЕБляют продукт – то есть протребляют» . «Протребительская экономика … встряхнет рынки, изменит ролевую структуру общества и изменит наши представления о богатстве» .

С точки зрения моего Учителя и «научного папы» А.В. Мудрика, которой я также придерживаюсь, человек является объектом, субъектом, жертвой социализации и жертвой неблагоприятных условий социализации . Исходя из этой позиции, на протяжении всего XX века мы наблюдали, скажем так, постепенно набирающий обороты объективный «аксиологический кризис протребляющей человеческой цивилизации» , а в первое пятнадцатилетие XXI века стали свидетелями того, что традиционные ценности человечества уже буквально и откровенно высмеиваются, и, в итоге, стираются из субъективного сознания людей, ими до этого обладающими, заменяясь суррогатными ценностями «духовного апокалипсиса», беспардонно врываясь и закладываясь (закрадываясь) в «клиповое сознание» современной молодежи , являющейся в большей степени жертвами социализации в XXI веке…

В своей книге «Манипуляция сознанием» (2000) доктор химических наук, авторитетный социолог, политолог и публицист по роду деятельности С.Г. Кара-Мурза отмечает, что мозаичная культура воспринимается человеком почти непроизвольно, «в виде кусочков, выхватываемых из омывающего человека потока сообщений» , бурного потока информации, который, как мы видим, с каждым годом усиливается, не сбавляя темпа. Собственно под манипуляцией сознанием автор понимает программирование мнений и устремлений человека, настроений масс (в том числе, толпы) и даже психического состояния людей с целью обеспечить такое их поведение, которое нужно тем, кто владеет средствами манипуляции.

Получается, что клиповое сознание современного человека формируется и развивается в процессе манипуляции его восприятием двух реальностей: реальности предметной действительности и символьно-знаковой реальности киберпространства, и определяет его потребности, мотивы, интересы и векторы жизнедеятельности. Где тотальным и главным «манипулятором» является именно массовая культура, имеющая, как мы выяснили, характер мозаичности.

Сегодня человек фактически стихийно и неконтролируемо воспринимает и транслирует эту мозаичную культуру, главным образом, через «окна киберпространства». Я думаю и считаю, что, встав на путь социализации, сегодня человек осознает, мыслит и рефлексирует себя в качестве актора той или иной субкультуры, носителя региональных, национальных, конфессиональных и других ценностей и, наконец, субъекта мировой культуры человеческой цивилизации, а, по факту, человек XXI века (особенно, дети, подростки и большинство молодежи) является «протребителем» и адептом социодинамичной мозаичной культуры в эпоху киберсоциализации…

Таким образом, можно сделать вывод, что именно господствующая и популярная мозаичная культура способствует логичному формированию мозаичного, калейдоскопического, клипового сознания (фрагментарного, как пазл) у современного человека.

«Протребители» массовой мозаичной культуры приоритетно ориентированы, в первую очередь, на развлечения, ток-шоу, игры, подглядывания (и откровенный вуайеризм и/или кибервуайеризм) за героями сериалов, фильмов и другими людьми. Одновременно с потреблением они становятся создателями и производителями массовой мозаичной культуры в Сети – выставляют свою жизнь, что называется, «на показ», демонстрируя фото и видеозаписи того, что и где едят, делают (даже занимаются поощряемым эксгибиционизмом в Интернете – киберэксгибиционизмом) и т.д.

Массовая мозаичная культура порождает не только клиповое сознание у человека, но сами многочисленные стереотипы, трудности и опасности его киберсоциализации, а также разнообразные фобии и филии (например, так популярные в последние годы «селфифилию»/«селфифобию») складываются в своеобразный «социальный пазл». В этой ситуации главными «пороками массовой культуры» в киберпространстве стали и являются кибербуллинг (травля в Сети) и моббинг (психологическое насилие в Сети), троллинг (провокация в Сети) и харассмент (домогательство в Сети).

Говоря о киберсоциализации, необходимо сделать акцент на том, что само по себе киберпространство стало новым пространством и социализирующей средой социального сетевого (и востребованного, что доказывает перманентный рост количества пользователей) взаимодействия современных людей практически всех возрастов (от детей и подростков до пожилых людей), обеспечивая выход на новый уровень организации и реализации жизнедеятельности человека XXI века. Самоизменение человека в контексте киберсоциализации может быть как позитивным, так и негативным. Позитивное самоизменение человека в контексте киберсоциализации происходит за счет конструктивного использования ресурсов и возможностей киберпространства для удовлетворения многочисленных потребностей личности. Негативное самоизменение человека в контексте киберсоциализации возможно в процессе и в результате формирования зависимости от киберпространства и современных информационно-коммуникационных, электронных, компьютерных, мультимедиа, цифровых, интернет- и т.п. технологий.

В целом целесообразно говорить, по аналогии с позицией А.В. Мудрика , о единстве четырех ипостасей человека в современном информационном обществе: он и объект киберсоциализации (киберпространство объективно влияет на жизнедеятельность современного человека), и субъект киберсоциализации (человек стремится и удовлетворяет разнообразные потребности посредством киберпространства), и жертва киберсоциализации (испытывает возможные негативные последствия киберсоциализации), и жертва неблагоприятных условий киберсоциализации (страдает от типичных опасностей киберпространства), что можно отследить в контексте социального поведения молодых россиян в Интернете .

Фактически, человек XXI века, как «витязь на распутье», оказывается перед выбором одного из трех глобальных возможных сценариев жизнедеятельности:

• намеренно отказаться от использования современных технологий, т.е. быть киберстерильным. Данный сценарий зачастую актуализирует у человека роль «изгоя» современного динамичного общества, «помешанного» на технологиях. Хотя возможен разумный медиаскетизм («цифровое воздержание») как образ жизни, характеризующийся пониманием работы средств электронной коммуникации, которому свойственны некие волевые решения человека по осознанному ограничению качества и количества используемых им современных технологий в контексте жизнедеятельности.
• стать гиперактивным и круглосуточным потребителем многочисленных и разнофункциональных современных технологий. Из-за чего человек становится неразумным «скопидомом-рабом» технологий. На практике это, фактически, приводит к киберзависимости, поскольку в случае неограниченного и зачастую бесконтрольного использования технологий, они «подчиняют» себе человека: его время, разум, действия и т.д.
• или встать на путь безопасной, успешной и мобильной киберсоциализации, т.е. эффективного применения современных технологий, техники и гаджетов в контексте жизнедеятельности.

С моей профессиональной точки зрения, профилактику негативных самоизменений личности и пропаганду безопасной, успешной и мобильной киберсоциализации необходимо организовывать и проводить комплексно и начинать подобную практику уже в работе с дошкольниками, продолжая ее с детьми младшего школьного возраста и подростками, выводить на качественно иной уровень в работе с юношами и девушками.

Поскольку в условиях киберсоциализации общества современному человеку не просто быть и развиваться физически, психически и социально здоровой личностью, целесообразно будет, исходя из этико-философских и психологических аспектов трансформации природы человека в связи с развитием инновационных технологических процессов, учитывая особенности развития социальных инноваций, цели и задачи социального воспитания в постиндустриальную эпоху, исходя из психологических основ воздействия и все возрастающей роли так называемого «виртуального пространства» , а также воспитания, в XXI веке осуществляемого в смешанных реальностях , профессионально разрабатывать и реализовывать технологии прогрессивной педагогики, социальной педагогики и киберпедагогики в контексте внедрения киберонтологического подхода в образование .

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

1. Веселова Е.К. Личность в виртуальном мире и нравственная регуляция поведения // Психолого-педагогический журнал Гаудеамус. – 2014. – № 1 (23). – С. 9-14.
2. Воинова О.И., Плешаков В.А. Киберонтологический подход в образовании / Под ред. В.А. Плешакова. – Норильск: Норильский индустр. ин-т., 2012. – 244 с.
3. Воропаев М.В. Воспитание в виртуальных средах Монография / Научн. ред. А.В. Мудрик. – М., 2010. – 232 с.
4. Звонова Е.В. Культурно-исторический анализ как метод гуманитарного образования в контексте развития виртуального пространства // Дистанционное и виртуальное обучение. – 2012. – № 12. – С. 33-41.
5. Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. – М.: Эксмо, 2005. – 832 с.
6. Леванова Е.А., Тарабакина Л.В., Бабиева Н.С., Обухов А.С., Плешаков В.А., Пушкарева Т.В., Савина Т.А., Сахарова Т.Н., Казенная Е.В. Психолого-педагогическая концепция программы «Профилактика саморазрушающего поведения детей и подростков» // Преподаватель XXI век. 2012. – Т. 1. – № 3. – С. 175-190.
7. Моль А. Социодинамика культуры. 3-е изд. – М.: Изд-во ЛКИ, 2008. – 416 с.
8. Мудрик А.В. Человек – объект, субъект и жертва социализации // Известия Российской академии образования. – 2008. – № 1. – С. 48-57.
9. Печерская Э.П., Звоновский В.Б., Меркулова Д.Ю., Плешаков В.А., Мацкевич М.Г., Саблина О.И. Интернет и дети: социальное поведение молодых россиян в Интернете: монография. – Самара: Изд-во Самар. гос. экон. ун-та, 2013. – 140 с.
10. Плешаков В.А. Киберсоциализация человека: oт Homo Sapiens’a до Homo Cyberus’a: Монография. – М.: МПГУ, «Прометей», 2012. – 212 с.
11. Плешаков В.А. Перспективы киберонтологического подхода в современном образовании // Вестник Московского городского педагогического университета. Серия: Педагогика и психология. – 2014. – № 3 (29). – С. 1-18.
12. Ромм Т.А. Социальное воспитание в постиндустриальную эпоху // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Серия 4: Педагогика. Психология. – 2009. – № 14. – С. 17-26.
13. Склярова Т.В. Профессиональная подготовка социальных педагогов в конфессионально-ориентированных высших учебных заведениях. Диссертация на соискание ученой степени доктора педагогических наук. – М., 2008. – 432 с.
14. Тоффлер Э. Третья волна. – М.: АСТ, 2010. – 784 с.
15. Тоффлер Э. Шок будущего. – М.: АСТ, 2008. – 560 с.
16. Тоффлер Э., Тоффлер Х. Революционное богатство. – М.: АСТ, 2007. – 576 с. – С. 223.

Плешаков В.А. Про мозаичную культуру и сознание человека в эпоху киберсоциализации / В.А. Плешаков // Электронный научно-публицистический журнал "Homo Cyberus". - 2016. - №1. [Электронный ресурс] - Режим доступа: - Загл. с экрана.

Чтобы ответить на этот вопрос, целесообразно обратить внимание на особый тип поведения людей в социодинамических системах – называемое дистинктивное поведение . Этим термином может быть обозначена форма социальной активности человека, в основе которой лежит его стремление проявить свою неповторимую индивидуальность, невзирая на социальные нормы и неодобрение большинства. Причем способы и содержание такого самовыражения могут не иметь никакого объективного или рационального объяснения . Явление дистинктивного поведения непосредственно связано с понятием социодинамических систем. Демонстрируя подобное поведение, тот или иной человек не только преодолевает сложившиеся социальные нормы, но и создает свои собственные и, если находит последователей, то получает статус лидера, кумира, идеолога, вождя, мессии, гуру и пр. При этом в подавляющем большинстве случаев он проявляет такие формы самовыражения, которые зачастую не имеют прямого отношения к мотивации, связанной с обеспечением его физиологических нужд или экономических (прагматических) потребностей.

Следует понимать и то, что никакие культурные нормы не возникают сами по себе, как бы объективно: их всегда создают конкретные личности, чьи имена со временем просто забываются. Примеров этого, как значительных и ярких, так и совсем незначительных, в культуре прошлого и в настоящее время при внимательном рассмотрении можно обнаружить великое множество.

Пример

К таким социокультурным явлениям могут быть, в частности, отнесены:

• – этнические традиции и ритуалы, которые неукоснительно соблюдаются людьми конкретной национальности, но при этом могут противоречить принципам экономической рациональности и полезности. В данном случае социально выделяются некие лидеры, которые создают формы поведения, приобретающие статус национальных традиций:
• – религиозные верования и обряды, провозглашающие принципы аскетизма, альтруизма, жертвенности и пр. В социуме выделяются конкретные люди, которые создают не только новые обряды в рамках старых верований, но и новые религии (Иисус Христос, Будда Шакьямуни, Мохаммед, Бахаулла, Рон Хаббард и др.);
• – различные виды соревновательной активности (новые виды спортивных и других соревнований), не имеющих отношения к экономическому или другому вознаграждению (например, Джеймс Нейсмит – канадско-американский преподаватель, спортивный тренер и создатель баскетбола);
• – музыкальное творчество и изобразительное искусство, где в глобальном масштабе практически невозможно выявить рациональность и полезность;
• – атрибуты индивидуализации личности в группе (прически, одежда, украшения, татуировки, пирсинг и др.).

Подобного рода проявления самовыражения свойственны представителям совершенно различных культур, как древних, так и современных. И тем более динамично такие процессы, имеющие общую психологическую природу, протекают в современной массовой культуре (рекламноимиджевая активность и самореклама, мода и стили, соревновательная активность). При этом, как было показано выдающимися культурологами (Л. Леви-Брюль, К. Леви-Стросс, Дж. Фрезер, Ф. У. Тейлор, Б. Малиновский, А. Моль и др.), искать в подобных проявлениях социальной индивидуальности какую-либо сакральную первооснову или экономическую рациональность очень часто не имеет никакого смысла .

Данный тип поведения интересен тем, что он определяется некоей неспецифической потребностью индивида в самовыражении, которая не имеет своего конкретного предмета, в наибольшей степени проявляется в молодом возрасте (в период наивысших социальных контактов человека и его сексуальной активности) и в той или иной форме и мере свойственна всем людям без исключения.

Стремление человека выделиться в социальной среде – важнейшее условие развития субкультур, того, что не имеет никакого рационального или прагматического значения, чаще начинается с изменения форм и лишь позже затрагивает содержание явлений или процессов. Именно потому, что главным фактором, определяющим данное явление, оказывается сложный механизм нормативно-ценностной регуляции, возможно, до сих пор и не выявлена некая неспецифическая потребность в дистинктивном поведении. Таким образом, задача научного анализа этой проблемы оказывается крайне сложной и может быть решена только на уровне фундаментальных психологических исследований и сложной системной методологии.

Пример

Явление дистинктивного поведения обнаруживается практически во всех областях жизнедеятельности людей. Его весьма выразительной иллюстрацией является феномен многочисленных иррациональных "достижений", которые регулярно вносятся в знаменитую книгу рекордов Гиннеса. Подобные "бессмысленные" рекорды свидетельствуют о желании людей проявить себя в любых областях, независимо от общественной или личной пользы такого поступка, что особенно свойственно молодым людям, для которых социальные контакты, подкрепленные сексуальными влечениями, выступают важнейшим стимулом самовыражения. В то же время для цивилизации в целом, как неоднократно отмечал З. Фрейд, – это неисчерпаемый источник нового, и не важно, в какой области это новое возникает: в искусстве, науке, политике или в чем-либо еще .

Особо следует отметить, что наиболее яркое дистинктивное поведение проявляют лишь те достаточно молодые люди, которым удается преодолеть в себе некие социальные ограничения, нормы, заставляющие большинство испытывать состояние стеснения, стыда, застенчивости, страха. Стать основателями новых направлений в различных областях интеллектуальной активности оказывается доступным лишь незначительному числу людей. Причем некоторые затрачивают на это огромные усилия, а некоторые просто, как говорится, оказываются в нужном месте в нужное время.

Очевидно, что стремление людей отличаться от других, выделяться и проявлять свою индивидуальность во многих случаях не является результатом некоего рационального мотива. Человек просто получает удовольствие от осознания своей уникальности или значительности. Возможно, эту потребность, которая пока еще не имеет подходящего названия и проявляется только в условиях социума, следует считать основой формирования человеческой культуры и в значительной степени – общественного сознания .

При изучении истории и основ авангардного искусства, где главным является форма, метод, техника, способ и др., а получаемый результат ни на что, кроме привлечения внимания окружающих, не направлен, лишен содержания и какого-либо очевидного смысла, мы также сталкиваемся с огромным количеством "самовыражающихся" личностей. Причем подобное самовыражение часто (а возможно, даже чаще всего) принимает патологическую форму. Более того, категоричное отрицание этого явления само по себе нередко принимает формы такого самовыражения. Быть нонконформистом, независимым от социума, быть выше (или "круче") тех, кто хочет выделиться и выглядеть "круто", во все эпохи у людей было, как сегодня принято говорить, модным трендом. Но и отрицая дистинктивность как принцип, огромное количество людей само реализует его в системе социальных отношений и даже становится законодателем новых направлений моды или модных трендов (тенденций). Биографический метод, т.е. детальное исследование биографий выдающихся личностей, – один из наилучших психологических методов изучения данного явления.

В результате дистинктивного поведения наиболее социально активных людей, стремящихся занять лидерскую позицию в какой-либо области человеческой деятельности, при благоприятном стечении обстоятельств формируются замкнутые социодинамические системы, которые направляют адаптивное поведение так называемых потребителей культуры и формируют новые социальные нормы. Следовательно, и в рыночной экономике, и в социальной психологии, т.е. в науке, по-видимому, действуют одни и те же универсальные законы, что доказывает системность мира и правомочность описываемой нами социально-психологической модели.

Таким образом, строго говоря, эффективно дистинктивным следует признать поведение прежде всего тех людей, которые первыми в истории цивилизации вводят в культуру некую новую социодинамическую норму поведения, пусть даже не имеющую рационального смысла, что формирует некую группу или даже многочисленную армию последователей подобной нормы. Если попытаться понять все это с точки зрения современной социальной психологии и воздержаться от критики, основанной на привычных для нас догмах, то дистинктивное поведение окажется не таким уж бессмысленным. Оно выступает источником новых форм, постепенно превращающихся в объективные виды деятельности, без которых человечество не было бы таким культурно вариативным, каким оно является сегодня.

Проблема была бы достаточно простой, если бы процесс изучения дистинктивного поведения удалось бы свести, например, к известным феноменам нонконформизма, влияния меньшинства на большинство, лидерства и ведомости или объяснить его истероидной акцентуацией отдельных людей либо даже проявлениями истерического невроза, нарциссизма или какого-то другого патологического явления, что пока невозможно сделать. Именно поэтому большие сомнения у многих социальных психологов вызывает определение понятия культуры, предложенное лауреатом Нобелевской премии мира Альбертом Швейцером: "Культура – это итог всех достижений отдельных лиц и всего человечества во всех областях и по всем аспектам в той мере, в какой эти достижения способствуют духовному совершенствованию личности и общему прогрессу".

Такое определение нельзя считать справедливым в силу того, что многие явления культуры, как древней, так и современной, ничему не "способствуют" и не имеют никакого отношения к тому, что большинство из нас могло бы назвать прогрессом или развитием. В противном случае культуру XX в. следовало бы признать деградацией по сравнению с древней или средневековой культурой, а на такой "смелый" шаг не пойдет ни один более или менее разумный и образованный человек .

Существует огромное количество примеров, подтверждающих, что развитие культуры – процесс не однонаправленный. Его механизм основан на отрицании старого и выдвижении на первый план чего-то нового и оригинального, точнее – на переходе лучшего из "старого" в раздел классики. Совсем не обязательно при этом, что новое в культуре будет по внутренней структуре и внешней форме сложнее и совершеннее того, что было создано в прошлом. Например, примитивные картины грузинского художника-самоучки Нико Пиросманишвили, создававшего свои произведения в начале XX в., сегодня стоят огромных денег и ценятся коллекционерами не меньше, чем классические картины Рембрандта или Тициана, которые работали на несколько веков раньше.

Более того, ныне появились психологические основания рассматривать современную культуру как феномен дистинктивного поведения в условиях так называемой системной социодинамики. Это понятие позволяет выдвинуть гипотезу о возможном существовании "параллельных культур", которые самостоятельно формируются на основе замкнутых социодинамических систем. В таком случае появляется модель, которая противоречит той части определения Швейцера, где говорится, что понятие культуры всегда связано с линейным и прогрессивным общественным развитием.

Пример

Многие авторы выступают с критикой швейцеровского определения культуры, а также тех методологических и теоретических выводов, которые из него следуют. Так, французский философ Жан Бодрийяр использовал понятие симулякра как некоего "изображения без оригинала", репрезентации того, чего в действительности не существует. При определенном понимании его смысл сводится к идее условного замкнутого системного мира, где вещи обладают специфическими знаковыми свойствами, неадекватны происходящим событиям, не подчиняются общей системе ценностей и оценок внешнего мира.

Интересно и понятие так называемой мозаичной культуры, описанное французским социальным психологом Абраамом Антуаном Молем (рис. 9.5), а также некоторыми другими исследователями. По мысли Моля, в современной культуре, которая во многом оказывается мозаичной, ценным для человека уже не является то, что способствует объективному развитию общества или самого человека. Ценно то, что может рассматриваться субъективно как нечто оригинальное по отношению к тому, что со временем начинает восприниматься как банальное, перестает удивлять и лишает человека возможности выделяться в консервативной социальной среде. Если в рамках классической культуры человек всегда мог отличить настоящий шедевр от ремесленнической поделки, то для человека, включенного в мозаичную культуру, ценность классического шедевра может быть равна ценности выхода в свет нового товарного бренда или, скажем, информации о жизни популярного актера. При этом подобную ситуацию нельзя оценивать как правильную или неправильную, хорошую или плохую. Просто такое явление имеет место, и в современном глобализирующемся мире с ним невозможно не считаться.

Таким образом, современная мозаичная культура – это во многом конгломерат новых форм, а не линейное прямо пропорциональное развитие идей или объектов, которые могут быть признаны неким "культурным достоянием" с позиции общественного прогресса. Современная мозаичная культура характеризуется тем, что в ней наибольшую ценность нередко приобретает не "лучшее", а "иное", не "прогрессивное", а "необычное", не "рациональное", а "оригинальное".

Следует подчеркнуть, что А. Моль и его последователи рассматривали понятие мозаичной культуры как то, что характеризует культуру в целом, как "истинную культуру", безотносительно к ее ценностному содержанию с точки зрения общественного прогресса. Для человека, отстаивающего подобную позицию, в культуре нет никакого прогресса, кроме технического, т.е. кроме прогресса "инструментов самовыражения". Разумеется, эта позиция неприемлема для многих деятелей культуры, особенно для тех, кто затратил на овладение культурными ценностями огромный труд и время.

Однако значительное количество фактов доказывает, что линейное развитие культуры – своего рода миф, который возникает и живет как реакция предшествующего поколения на активное самовыражение последующего поколения людей. Это защитная реакция "отцов" на нежелание "детей" подчиняться старым нормам мышления и поведения. Такая реакция, возможно, вызвана подсознательным страхом того, что предметы поклонения "отцов" для "детей" потеряют свои "сверхчувственные" свойства. Это страх того, что через какое-то время созданные ценности будут названы "рядовым явлением", и тогда, может быть, для целого поколения жизнь во многом потеряет свой смысл. Именно поэтому любому зрелому поколению людей, уже создавшему свою систему ценностей, трудно принять тот факт, что нормы и формы культуры скорее движутся по кругу, а не развиваются линейно, от "простого" к "сложному".

Основной "закон" культуры заключается в том, что в ней ценно все, созданное людьми, что форма не менее ценна, чем содержание, а последующие культурные ценности и продукты совсем не обязательно структурно сложнее предыдущих. Они могут быть и примитивнее – главное, чтобы они воспринимались как новые и оригинальные , хотя часто возникает необходимость пересмотреть некоторые принципы оценки социокультурного опыта . Из приведенного выше определения А. Швейцера логически следует, что современная культура, основанная на методологии авангарда в широком смысле, неизбежно деградирует и приходит в упадок. Однако представляется, что в реальности этого не происходит .

Таким образом, можно сделать достаточно обоснованный вывод о том, что исторически культуру создает дистинктивное поведение социально ориентированных людей, т.е. некий вид ненормативного поведения. Можно также предположить, что социально ориентированных людей невообразимо много, т.е. в мире великое множество индивидов, которые, решая проблемы самовыражения, предлагают новые формы организации всех сфер нашей жизни. Более того, многие из этих людей обладают набором необходимых психологических качеств, которые позволяют им становиться лидерами и законодателями некоей социальной моды, что особенно характерно для сферы искусства. Вспомним, например, одного из создателей и величайших представителей сюрреализма испанского художника Сальвадора Дали (рис. 9.6).

В свою очередь, все это предполагает отказ от широко распространенного деления культур на "правильные" и "неправильные", "развитые" и "примитивные", "настоящие" и "ненастоящие". Иначе говоря, в рамках изложенной социально-психологической концепции не может быть противопоставления "высококультурного", "высокохудожественного" чему-то "низкокультурному" и "низкохудожественному". Сравнение возможно лишь внутри конкретной социодинамической системы, что на практике реально и происходит, хотя люди очень часто не отдают себе в этом отчета. Следовательно, любые ценностные суждения оказываются справедливыми и правильными только по отношению к неким социодинамическим системам, выступающим своеобразным аналогом инерционных систем в физике.

Рис. 9.6.

Такая позиция наиболее приемлема для бизнеса и развития конкурентоспособных национальных экономик. Дело в том, что критерием культуры в рыночной экономике является человек, выступающий в качестве потребителя. И если одним людям необходимо простое и примитивное искусство, так как именно оно соответствует уровню их развития, а другие люди нуждаются в искусстве сложном, классическом и не приемлют примитивного, то они имеют право получить произведение, соответствующее их интеллектуальному уровню . Например, сюрреалистические картины Дали (рис. 9.7).

Разумеется, эту задачу никак нельзя назвать легкой. Ее решение требует времени, и оно неизбежно будет осуществляться в условиях постоянных противоречий и конфликтов между отдельными людьми и социальными группами. Однако свободное общество – это всегда общество с противоречиями, которые являются для него некоей глобальной социально-экономической и социально-психологической нормой.

Таким образом, если в деталях сравнить инстинктивное поведение, свойственное всем живым организмам, и дистинктивное поведение, свойственное исключительно людям, виду Homo Sapiens, можно заметить интересную закономерность. Любые примеры инстинктивного поведения способствуют процессу воспроизведения живыми организмами его адаптивных форм и тем самым делают особей одинаковыми. Дистинктивное поведение обеспечивает психологическую вариативность людей, индивидуализацию и персонализацию в социальных условиях и тем самым является фактором развития как отдельной личности, так и культуры в целом во всем многообразии их проявлений.

«Хотя история идей не входит в предмет нашего исследования, представляется вполне естественным попытаться вписать основные понятия, которые мы выделили, говоря о мозаичной культуре, в картину эволюции западного мышления.

По сути дела, мозаичную культуру создал в основном именно Запад. Эта культура - результат победы цивилизации, основанной на материальном изобилии и на развитии средств массовой коммуникации. Понятие о западной мысли неразрывно связано с идеей культуры. Существуют различные теории относительно зарождения и развития культуры.

Мы рассмотрим четыре из них.

Прежде всего это теория непрерывного развития , согласно которой западная цивилизация есть результат последовательного объединения элементов самого различного происхождения, непрерывно возникавших на протяжении многих веков. Их количественная характеристика возрастает по экспоненте. Это механизм, соответствующий идее социокультурного цикла. Все величины, которыми характеризуется этот механизм, имеют вид «непрерывных функций».

Вторая теория, напротив, видит в западной культуре ряд резких скачков , как бы восхождение по лестнице, включающее в себя ряд эпох особо крупных приобретений в области культуры. Площадкам на этой лестнице соответствуют эпохи усвоения и распространения новых приобретений культуры во всем обществе. Здесь имеются в виду эпохи греческой философии с её апологией разума, схоластика. Возрождение, ряд промышленных революций, - революций в области производства и энергии, и, наконец, эпоха автоматизации, в которую мы вступаем в настоящее время. Все эти этапы развития западной мысли единодушно выделяются большинством историков. По этому поводу Эйнштейн писал: «Развитие западной науки опирается на два крупнейших достижения: изобретённую греческими философами систему формальной логики, воплощённой в эвклидовой геометрии, и на открытую Возрождением возможность находить причинные связи путем систематического экспериментирования». Таким образом, Эйнштейн указал на два резких скачка в истории науки, что соответствует данной теории развития культуры.

Третья теория основана на идее диалектических противоречий внутри конкретной культуры. Подчёркивая важность «тенденции к противоборству» в интеллектуальном творчестве, она рассматривает развитие западной, цивилизации как ряд диалектических столкновений, восстаний нового против старого. Эти столкновения в теории диалектических противоречий соответствуют тем же самым этапам, что и скачки в предыдущей теории. Таким образом, схоластическое мышление трактуется как реакция на атеизм древнегреческой философии, Возрождение - как борьба против догматизма и схоластики, современная логика - как энергичное усиление рациональности мысли и её очищение от излишнего эмпиризма и т. д. Как писал Башляр, истина - это лишь исправление каких-то прежних ошибок.

Наконец, четвёртая, структуралистская теория видит в развитии западной мысли процессе кристаллизации, процесс самопознания Запада, осуществляющийся путём последовательного объединения в более или менее целостной структуре культурных достижений различных эпох - рационализма древних греков, экспериментальной науки, начавшейся с Галилея , освобождения от древних религиозных суеверий, распространения знаний с помощью книгопечатания – и слияния воедино западной цивилизации, происшедшее к концу Возрождения, когда Запад наконец определился как единый замкнутый мир, проявив себя во всем своеобразии, характерном для некоторого географического и демографического региона. Идея энциклопедии, сама идея культуры - вот наиболее очевидные результаты самоосознания Запада в противопоставлении Востоку или Третьему миру, Запада, движущегося к завоеванию Луны, к преодолению власти древних мифов путем их осуществления.

«События», конечно, входят в состав культуры, поскольку в условиях цивилизации, одержимой идеей преемственности, они попадают в летописи истории и через них - в память человечества. Однако история в узком смысле слова - всего лишь незначительная часть «социокультурной таблицы», но зато средства массовой коммуникации, придавая «событиям» первоочередное значение, превращают культуру общества в основном в собрание разнообразных историй.

Во всяком случае, очевидно, что сочетание случайных событий в процессе развития общества оказывает влияние на образование мозаичной культуры, основанной именно на такого рода случайностях. Об этом может сожалеть моралист, но такое сожаление выходит за пределы научного исследования. Необходимо свыкнуться с мыслью, что мы живём в окружении мозаичной культуры, что именно эта культура определяет наши поступки и что хорошо организованное и основанное на универсальной логике мышление - отныне лишь ушедший идеал, о котором остается только сожалеть.

Участь нашей эпохи заключается в том, что, даже если мы желаем воспротивиться существующему положению вещей, необходимо сначала осознать его как можно чётче, а затем уже искать паллиативы. «Самой новой чертой в судьбе человека XX века является состояние неустойчивого равновесия между поверхностным и глубоким взглядом на вещи». Поэтому следует свыкнуться с представлением о мозаичном характере нашей культуры, то есть о целом, собранном из отдельных кусочков, признать, что это и есть культура в полном смысле слова, и попытаться определить её характеристики. В новом мире восприятий, запечатлеваемых в памяти, в этом новом ориентационном экране знаний формальная логика уступает место менее точным системам, чётко выделимые факты заменяются «расплывчатыми» явлениями, то есть явлениями, не отвечающими каноническому правилу исключенного третьего и требованиям необходимости. Ассоциации идей строятся по законам, трудно определимым, но вполне реальным. Как отметил Леви-Стросс , ассоциативность становится доминирующей чертой мышления.

В другой работе, специально посвящённой исследованию научной мысли, мы предложили называть эти гибкие и расплывчатые, но весьма важные законы, управляющие соединением идей, инфралогическими законами. Изучение этих законов и скрытых в них факторов - задача философии современной культуры».

Абраам Моль, Социодинамика культуры, М., «Комкнига», 2005 г., с. 350-353.