Лучшие произведения шумана. Роберт Шуман: биография, интересные факты, творчество, видео

СПИСОК ОСНОВНЫХ СОЧИНЕНИЙ ФЕРЕНЦА ЛИСТА Для симфонического оркестра:12 симфонических поэм: «Что слышно на горе», «Тассо», «Прелюды», «Орфей», «Прометей», «Мазепа», «Праздничные звуки», «Плач о героях», «Венгрия», «Гамлет», «Битва гуннов», «Идеалы» (завершение всего цикла

«Разум ошибается, чувство никогда» – эти слова Шумана могли бы стать девизом всех художников-романтиков, свято веривших в то, что самое драгоценное в человеке – это его способность чувствовать красоту природы и искусства и сочувствовать другим людям.

Творчество Шумана привлекает нас, прежде всего, богатством и глубиной чувств. А его острый, проницательный, блестящий разум никогда не был холодным разумом, он всегда был освещен и согрет чувством и вдохновением.
Богатая одаренность Шумана не сразу проявилась в музыке. В семье преобладали литературные интересы. Отец Шумана был просвещенным книгоиздателем и иногда сам выступал как автор статей. А Роберт в юные годы серьезно занимался языкознанием, литературой, писал пьесы, которые ставились в домашнем кружке любителей. Занимался он и музыкой, играл на фортепиано, импровизировал. Друзей восхищало его умение нарисовать музыкой портрет кого-либо из знакомых так, что можно было легко узнать его манеры, жесты, весь облик и характер.

Клара Вик

По желанию родных Роберт поступил в университет (Лейпцигский, а потом Гейдельбургский). Занятия на юридическом факультете он был намерен совмещать с музыкой. Но с течением времени Шуман понял, что он не юрист, а музыкант, и стал настойчиво добиваться согласия матери (отец к тому времени умер) на то, чтобы целиком посвятить себя музыке.
Согласие, в конце концов, было дано. Большую роль сыграло ручательство видного педагога Фридриха Вика, который заверил мать Шумана, что из ее сына при условии серьезных занятий получится выдающийся пианист. Авторитет Вика был не пререкаем, ведь его дочь и ученица Клара, тогда еще девочка, уже была концертирующей пианисткой.
Роберт снова перебрался из Гейдельберга в Лейпциг и превратился в старательного и покорного ученика. Считая, что ему надо скорее наверстать упущенное время, он занимался без устали, а для того чтобы добиться свободы движения пальцев, изобрел механическое приспособление. Это изобретение сыграло роковую роль в его жизни – оно привело к неизлечимому заболеванию правой руки.

Роковой удар судьбы

Это был ужасный удар. Ведь Шуман с величайшим трудом добился разрешения родных бросить почти законченное образование и посвятить себя целиком музыке, а в итоге он мог только кое-как непослушными пальцами что-то наигрывать «для себя»… Было от чего прийти в отчаяние. Но без музыки он уже не мог существовать. Еще до катастрофы с рукой он начал брать уроки теории и серьезно заниматься композицией. Теперь эта вторая линия стала первой. Но не единственной. Шуман стал выступать как музыкальный критик, и его статьи – меткие, острые, проникающие в самую суть музыкального произведения и особенности музыкального исполнения – сразу привлекли к себе внимание.

Шуман-критик

Известность Шумана-критика предшествовала известности Шумана-композитора.

Шуману было всего двадцать пять лет, когда он отважился на то, чтобы организовать собственный музыкальный журнал. Он стал издателем, редактором и основным автором статей, появлявшихся от имени членов «Давидова братства» – «Давидсбунда».

Давид, легендарный библейский царь-псалмопевец, боролся с враждебным народом – филистимлянами и побеждал их. Слово «филистимлянин» созвучно немецкому «филистер» – мещанин, обыватель, ретроград. Целью членов «братства Давида» – давидсбюндлеров была борьба с обывательскими вкусами в искусстве, с цепляньем за старое, отжившее или, наоборот, с погоней за новейшей, но пустой модой.

Того братства, от имени которого выступал шумановский «Новый музыкальный журнал», в действительности не существовало, это была литературная мистификация. Был небольшой кружок единомышленников, но Шуман считал членами братства всех передовых музыкантов, в частности Берлиоза и , чей творческий дебют он приветствовал восторженной статьей. Сам Шуман подписывался двумя псевдонимами, в которых были воплощены разные стороны его противоречивой натуры и разные грани романтизма. Образ Флорестана – романтика-бунтаря и Эвсебия – романтика-мечтателя мы находим не только в литературных статьях Шумана, но и в его музыкальных произведениях.

Шуман-композитор

А музыки писал он в эти годы много. Одна за другой создавались тетради его фортепианных пьес под непривычным для того времени названиями: «Бабочки», «Фантастические пьесы», «Крейслериана», «Детские сцены» и др. Сами названия говорят о том, что в этих пьесах отразились разнообразные жизненные и художественные впечатления Шумана. «В «Крейслериане», например, созданный писателем-романтиком Э. Т. А. Гофманом образ музыканта Крейслера, своим поведением и даже самим существованием бросавшего вызов окружавшей его мещанской среде. «Детские сцены» – мимолетные зарисовки жизни детей: игры, сказки, детские фантазии, то страшные («Пуганье»), то светлые («Грезы»).

Все это относится к области программной музыки. Названия пьес должны дать толчок воображению слушателя, направить его внимание в определенную сторону. Большинство пьес – миниатюры, в лаконичной форме воплощающие какой-то один образ, одно впечатление. Но Шуман часто объединяет их в циклы. Самое известное среди таких сочинений – «Карнавал» – состоит из ряда небольших пьес. Здесь и вальсы, и лирические сцены встреч на балу, и портреты реальных и вымышленных персонажей. Среди них наряду с традиционными карнавальными масками Пьеро, Арлекина, Коломбины мы встречаем Шопена и , встретим, наконец и самого Шумана в двух лицах – Флорестана и Эвсебия, и юную Кьярину – Клару Вик.

Любовь Роберта и Клары

Братская нежность к этой талантливой девочке, дочери учителя Шумана, со временем перешла в глубокое сердечное чувство. Молодые люди поняли, что созданы друг для друга: у них были одинаковые жизненные цели, одинаковые художественные вкусы. Но это убеждение не разделялось Фридрихом Виком, который считал, что муж Клары должен прежде всего обеспечить ее материально, а этого от неудавшегося пианиста, каким был в глазах Вика Шуман, нечего ждать. Боялся он и того, что замужество помешает концертным триумфам Клары.

«Борьба за Клару» продолжалась целых пять лет, и лишь в 1840 году, выиграв судебный процесс, молодые люди получили официально разрешение на брак. Роберт и Клара Шуман

Этот год биографы Шумана называют годом песен. Шуман создал тогда несколько песенных циклов: «Любовь поэта» (на стихи Гейне), «Любовь и жизнь женщины» (на стихи А. Шамиссо), «Мирты» – цикл, написанный в качестве свадебного подарка Кларе. Идеалом композитора было полное слияние музыки и слова, и он действительно достиг этого.

Так начались счастливые годы жизни Шумана. Горизонты творчества расширились. Если раньше его внимание было почти целиком сосредоточено на фортепианной музыке, то теперь вслед за годом песен наступает пора симфонической музыки, музыки для камерных ансамблей, создается оратория «Рай и Пери». Шуман начинает и педагогическую деятельность в только что открывшейся Лейпцигской консерватории, сопровождает Клару в ее концертных поездках, благодаря которым его сочинения завоевывают все более широкую известность. В 1944 году Роберт и Клара проводят несколько месяцев в России, где их встретило теплое, дружеское внимание музыкантов и любителей музыки.

Последний удар судьбы

Но счастливые годы омрачились незаметно подкрадывавшейся болезнью Шумана, поначалу казавшейся простым переутомлением. Дело, однако, оказалось серьезнее. Это было психическое заболевание, иногда отступавшее – и тогда композитор возвращался к творческому труду и талант его оставался таким же ярким и оригинальным, иногда обострявшееся – и тогда он уже не мог ни работать, ни общаться с людьми. Болезнь постепенно подтачивала его организм, и последние два года жизни он провел в больнице.

Проливать свет в глубины человеческого сердца - таково призвание художника.
Р. Шуман

П. Чайковский считал, что будущие поколения назовут XIX в. шумановским периодом в истории музыки. И действительно, музыка Шумана запечатлела главное в искусстве его времени - ее содержанием стали «таинственно-глубокие процессы духовной жизни» человека, ее назначением - проникновение в «глубины человеческого сердца».

Р. Шуман родился в провинциальном саксонском городке Цвиккау, в семье издателя и книготорговца Августа Шумана, рано умершего (1826), но успевшего передать сыну благоговейное отношение к искусству и поощрявшего его занятия музыкой у местного органиста И. Кунтша. С ранних лет Шуман любил импровизировать на фортепиано, в 13 лет написал Псалом для хора с оркестром, но не менее чем музыка его влекла к себе литература, в изучении которой он сделал большие успехи в годы учения в гимназии. Совсем не интересовала романтически настроенного юношу юриспруденция, которую он изучал в университетах Лейпцига и Гейдельберга (1828-30).

Занятия с известным фортепианным педагогом Ф. Виком, посещение концертов в Лейпциге, знакомство с произведениями Ф. Шуберта способствовали решению посвятить себя, музыке. С трудом преодолев сопротивление родных, Шуман приступает к усиленным занятиям на фортепиано, но заболевание правой руки (вследствие механической тренировки пальцев) закрыло для него карьеру пианиста. С тем большей увлеченностью отдается Шуман сочинению музыки, берет уроки композиции у Г. Дорна, изучает творчество И. С. Баха и Л. Бетховена . Уже первые опубликованные фортепианные произведения (Вариации на тему Abegg, «Бабочки», 1830-31) обнаружили самостоятельность молодого автора.

С 1834 г. Шуман становится редактором, а затем и издателем «Нового музыкального журнала», ставившего своей целью борьбу с поверхностными сочинениями композиторов-виртуозов, наводнивших в то время концертную эстраду, с ремесленным подражанием классикам, за новое, глубокое искусство, озаренное поэтическим вдохновением. В своих статьях, написанных в оригинальной художественной форме - нередко в виде сцен, диалогов, афоризмов и т. п., - Шуман представляет читателю идеал истинного искусства, который он видит в произведениях Ф. Шуберта и Ф. Мендельсона, Ф. Шопена и Г. Берлиоза, в музыке венских классиков, в игре Н. Паганини и юной пианистки Клары Вик - дочери своего учителя. Шуману удалось собрать вокруг себя единомышленников, выступавших на страницах журнала как давидсбюндлеры - члены «Давидова братства» («Давидсбунда»), некоего духовного союза подлинных музыкантов. Сам Шуман часто подписывал свои рецензии именами вымышленных давидсбюндлеров Флорестана и Эвсебия. Флорестан склонен к буйным взлетам фантазии, к парадоксам, суждения мечтательного Эвсебия более мягки. В сюите характеристических пьес «Карнавал » (1834-35) Шуман создает музыкальные портреты давидсбюндлеров - Шопена, Паганини, Клары (под именем Киарины), Эвсебия, Флорестана.

Высшее напряжение душевных сил и высшие взлеты творческого гения («Фантастические пьесы », «Танцы давидсбюндлеров», Фантазия до мажор , «Крейслериана», «Новеллетты», «Юмореска», «Венский карнавал ») принесла Шуману вторая половина 30-х гг., прошедшая под знаком борьбы за право соединиться с Кларой Вик (Ф. Вик всячески препятствовал этому браку). Стремясь найти более широкую арену для своей музыкальной и публицистической деятельности, Шуман проводит сезон 1838-39 гг. в Вене , однако меттерниховская администрация и цензура воспрепятствовали изданию там журнала. В Вене Шуман обнаружил рукопись «большой» до-мажорной Симфонии Шуберта - одной из вершин романтического симфонизма.

1840 г. - год долгожданного соединения с Кларой - стал для Шумана годом песен. Необыкновенная чуткость к поэзии, глубокое знание творчества современников способствовали осуществлению в многочисленных песенных циклах и отдельных песнях истинного союза с поэзией, точному воплощению в музыке индивидуальной поэтической интонации Г. Гейне («Круг песен» ор. 24, «Любовь поэта »), И. Эйхендорфа («Круг песен» ор. 39), А. Шамиссо («Любовь и жизнь женщины »), Р. Бернса, Ф. Рюккерта, Дж. Байрона, Г. X. Андерсена и др. И впоследствии область вокального творчества продолжала пополняться замечательными произведениями («Шесть стихотворений Н. Ленау» и Реквием - 1850, «Песни из „Вильгельма Мейстера“ И. В. Гете» - 1849 и др.).

Жизнь и творчество Шумана в 40-50-х гг. протекали в чередовании подъемов и спадов, во многом связанных с приступами душевной болезни, первые признаки которой появились еще в 1833 г. Взлетами творческой энергии отмечены начало 40-х гг., конец дрезденского периода (в столице Саксонии Шуманы жили в 1845-50 гг.), совпавший с революционными событиями в Европе, и начало жизни в Дюссельдорфе (1850). Шуман много сочиняет, преподает в открывшейся в 1843 г. Лейпцигской консерватории, с того же года начинает выступать как дирижер. В Дрездене и Дюссельдорфе он руководит также и хором, с увлечением отдаваясь этой работе. Из немногочисленных гастрольных поездок, осуществленных вместе с Кларой, наиболее продолжительной и принесшей много впечатлений, была поездка в Россию (1844). Начиная с 60-70-х гг. музыка Шумана очень быстро стала неотъемлемой частью русской музыкальной культуры. Ее любили М. Балакирев и М. Мусоргский, А. Бородин и особенно Чайковский, считавший Шумана самым выдающимся современным композитором. Гениальным исполнителем фортепианных произведений Шумана был А. Рубинштейн.

Творчество 40-50-х гг. отмечено значительным расширением круга жанров. Шуман пишет симфонии (Первую - «Весеннюю» , 1841, Вторую , 1845-46; Третью - «Рейнскую» , 1850; Четвертую , 1841-1-я ред., 1851 - 2-я ред.), камерные ансамбли (3 струнных квартета - 1842; 3 трио; фортепианные Квартет и Квинтет; ансамбли с участием кларнета - в т. ч. «Сказочные повествования» для кларнета, альта и фортепиано; 2 сонаты для скрипки с фортепиано и др.); концерты для фортепиано 1841-45), виолончели (1850), скрипки (1853); программные концертные увертюры («Мессинская невеста» по Шиллеру, 1851; «Герман и Доротея» по Гете и «Юлий Цезарь» по Шекспиру - 1851), демонстрируя мастерство в обращении с классическими формами. Смелостью в их обновлении выделяются фортепианный Концерт и Четвертая симфония, исключительной гармоничностью воплощения и вдохновенностью музыкальных мыслей - Квинтет ми-бемоль мажор . Одной из кульминаций всего творчества композитора явилась музыка к драматической поэме Байрона «Манфред » (1848) - важнейшая веха в развитии романтического симфонизма на пути от Бетховена к Листу, Чайковскому, Брамсу. Не изменяет Шуман и любимому фортепиано («Лесные сцены», 1848-49 и др. пьесы) - именно его звучание наделяет особой выразительностью его камерные ансамбли и вокальную лирику. Неустанными были поиски композитора в области вокально-драматической музыки (оратория «Рай и Пери» по Т. Муру - 1843; Сцены из «Фауста» Гете, 1844-53; баллады для солистов, хора и оркестра; произведения духовных жанров и др.). Постановка в Лейпциге единственной оперы Шумана «Геновева» (1847-48) по Ф. Геббелю и Л. Тику, близкой по сюжетным мотивам немецким романтическим «рыцарским» операм К. М. Вебера и Р. Вагнера, не принесла ему успеха.

Большим событием последних лет жизни Шумана была его встреча с двадцатилетним Брамсом . Статья «Новые пути», в которой Шуман предрекал своему духовному наследнику великое будущее (он всегда с необычайной чуткостью относился к молодым композиторам), завершила его публицистическую деятельность. В феврале 1854 г. сильный приступ болезни привел к попытке самоубийства. Пробыв 2 года в больнице (Эндених, близ Бонна), Шуман скончался. Большинство рукописей и документов хранится в его Доме-музее в Цвиккау (ФРГ), где регулярно проводятся конкурсы пианистов, вокалистов и камерных ансамблей имени композитора.

Творчество Шумана обозначило зрелый этап музыкального романтизма с его обостренным вниманием к воплощению сложных психологических процессов человеческой жизни. Фортепианные и вокальные циклы Шумана, многие из камерно-инструментальных, симфонических произведений открыли новый художественный мир, новые формы музыкального выражения. Музыку Шумана можно представить себе как череду удивительно емких музыкальных мгновений, запечатлевающих изменчивые и очень тонко дифференцированные душевные состояния человека. Это могут быть и музыкальные портреты, точно схватывающие и внешнюю характерность, и внутреннюю сущность изображаемого.

Многим своим произведениям Шуман давал программные названия, которые были призваны возбудить фантазию слушателя и исполнителя. Его творчество очень тесно связано с литературой - с творчеством Жан Поля (И. П. Рихтера), Т. А. Гофмана, Г. Гейне и др. Шумановские миниатюры можно сравнить с лирическими стихотворениями, более развернутые пьесы - с поэмами, новеллами, увлекательными романтическими повестями, где иногда причудливо переплетаются разные сюжетные линии, реальное оборачивается фантастическим, возникают лирические отступления и т. д. Гофмановский герой - безумный капельмейстер Иоганнес Крейслер, пугающий обывателей своей фанатичной преданностью музыке, - дал имя «Крейслериане» - одному из самых вдохновенных шумановских созданий. В этом цикле фортепианных пьес-фантазий, как и в вокальном цикле на стихи Гейне «Любовь поэта», возникает образ романтического художника, подлинного поэта, способного чувствовать бесконечно остро, «сильно, пламенно и нежно», иногда вынужденного скрывать свою истинную сущность под маской иронии и шутовства, чтобы потом раскрыть ее еще более искренне и сердечно или погрузиться в глубокое раздумье... Остротой и силой чувства, безумством мятежного порыва наделен Шуманом байроновский Манфред, в образе которого присутствуют и философско-трагедийные черты. Лирически одушевленные образы природы, фантастических грез, старинных легенд и преданий, образы детства («Детские сцены» - 1838; фортепианный (1848) и вокальный (1849) «Альбомы для юношества») дополняют художественный мир великого музыканта, «поэта по преимуществу», как назвал его В. Стасов.

Е. Царёва

Слова Шумана «освещать глубину человеческого сердца - вот назначение художника» - прямой путь к познанию его искусства. Мало кто может сравниться с Шуманом в проникновенности, с которой он звуками передает тончайшие нюансы жизни человеческой души. Мир чувств - неиссякаемый родник его музыкально-поэтических образов.

Не менее примечательно и другое высказывание Шумана: «Не следует слишком сильно погружаться в себя, при этом легко утратить острый взгляд на окружающий мир». И Шуман следовал собственному совету. Двадцатилетним юношей он поднял борьбу против косности и филистерства (филистер - собирательное немецкое слово, олицетворяющее мещанина, человека с отсталыми обывательскими взглядами на жизнь, политику, искусство) в искусстве. Боевой дух, мятежный и страстный, наполнял его музыкальные произведения и его смелые, дерзкие критические статьи, прокладывавшие путь новым прогрессивным явлениям искусства.

Непримиримость к рутинерству, пошлости Шуман пронес сквозь всю свою жизнь. Но болезнь, усиливающаяся с каждым годом, усугубляла нервозность и романтическую чувствительность его натуры, нередко тормозила увлеченность и энергию, с которыми он отдавался музыкально-общественной деятельности. Сказывалась и сложность идейной общественно-политической обстановки Германии того времени. Тем не менее, в условиях полуфеодального реакционного государственного устройства Шуман сумел сохранить чистоту нравственных идеалов, непрестанно поддерживать в себе и возбуждать в других творческое горение.

«Без энтузиазма в искусстве не создается ничего настоящего», - в этих замечательных словах композитора раскрывается сущность его творческих устремлений. Чуткий и глубоко мыслящий художник, он не мог не отозваться на зов времени, не поддаться воодушевляющему воздействию эпохи революций и национально-освободительных войн, которые потрясали Европу в первой половине XIX века.

Романтическая необычность музыкальных образов и композиций, страстность, которую Шуман вносил во всю свою деятельность, тревожила сонный покой немецких филистеров. Не случайно творчество Шумана замалчивалось прессой и долго не находило признания на его родине. Жизненный путь Шумана складывался сложно. С самого начала борьба за право стать музыкантом определила напряженную и подчас нервную атмосферу его жизни. Крушение мечтаний сменялось порой внезапным осуществлением надежд, минуты острой радости - глубокой подавленностью. Все это и запечатлелось в трепетных страницах шумановской музыки.

Современникам Шумана творчество его казалось загадочным и недоступным. Своеобразный музыкальный язык, новые образы, новые формы - все это требовало слишком углубленного вслушивания и напряжения, непривычных для публики концертных залов.

Опыт Листа, пытавшегося пропагандировать шумановскую музыку, окончился довольно печально. В письме к биографу Шумана Лист сообщал: «Я много раз имел такой неуспех с шумановскими пьесами и в частных домах, и в публичных концертах, что потерял кураж ставить их на свои афиши».

Но и среди музыкантов искусство Шумана с трудом пробивало себе путь к пониманию. Не говоря уже о Мендельсоне, которому мятежный дух Шумана был глубоко чужд, тот же Лист - один из самых проницательных и чутких художников - принимал Шумана лишь частично, позволяя себе такие вольности, как исполнение «Карнавала» с купюрами.

Лишь с 50-х годов музыка Шумана начала внедряться в музыкально-концертную жизнь, приобретать все более широкие круги приверженцев и почитателей. Среди первых людей, отметивших истинную ее ценность, были передовые русские музыканты. Антон Григорьевич Рубинштейн много и охотно играл Шумана и именно исполнением «Карнавала» и «Симфонических этюдов » производил огромное впечатление на слушателей.

Любовь к Шуману была многократно засвидетельствована Чайковским и деятелями «Могучей кучки». Особенно проникновенно высказывался о Шумане Чайковский, отмечавший волнующую современность шумановского творчества, новизну содержания, новизну самого музыкального мышления композитора. «Музыка Шумана, - писал Чайковский, - органически примыкающая к творчеству Бетховена и в то же время резко от него отделяющаяся, открывает нам целый мир новых музыкальных форм, затрагивает струны, которых еще не коснулись его великие предшественники. В ней мы находим отголосок тех таинственных духовных процессов нашей духовной жизни, тех сомнений, отчаяний и порывов к идеалу, которые обуревают сердце современного человека».

Шуман принадлежит ко второму поколению музыкантов-романтиков, пришедшему на смену Веберу, Шуберту. Шуман во многом отталкивался от позднего Шуберта, от той линии его творчества, в которой элементы лирико-драматические и психологические играли определяющую роль.

Основная творческая тема Шумана - мир внутренних состояний человека, его психологической жизни. Есть в облике шумановского героя черты, родственные шубертовскому, есть и много нового, присущего художнику иного поколения, с усложненным и противоречивым строем мыслей, чувств. Художественно-поэтические образы Шумана, более хрупкие и утонченные, рождались в сознании, остро воспринимающем все возрастающие противоречия времени. Именно эта повышенная острота реакции на явления жизни создавала необычайную напряженность и силу «воздействия шумановской пламенности чувств» (Асафьев). Ни у кого из западноевропейских современников Шумана, кроме Шопена, нет такой страстности и многообразия эмоциональных нюансов.

В нервно-восприимчивой натуре Шумана до крайности обостряется испытывавшееся передовыми художниками эпохи ощущение разрыва между мыслящей, глубоко чувствующей личностью и реальными условиями окружавшей действительности. Неполноту существования он стремится восполнить собственной фантазией, неприглядной жизни противопоставить идеальный мир, царство мечты и поэтического вымысла. В конечном итоге это приводило к тому, что множественность жизненных явлений начинала сжиматься до пределов личной сферы, внутренней жизни. Самоуглубленность, сосредоточенность на своих чувствах, своих переживаниях усиливали рост психологического начала в творчестве Шумана.

Природа, быт, весь объективный мир как бы зависят от данного состояния художника, окрашиваются в тона его личного настроения. Природа в творчестве Шумана не существует вне его переживаний; она всегда отражает его собственные эмоции, принимает соответствующую им окраску. То же можно сказать и о сказочно-фантастических образах. В творчестве Шумана, по сравнению с творчеством Вебера или Мендельсона, связи со сказочностью, порожденной народными представлениями, заметно ослабевают. Фантастика Шумана - скорее фантастика собственных видений, подчас причудливых и капризных, вызванных игрой художественного воображения.

Усиление субъективности и психологических мотивов, нередко автобиографический характер творчества не умаляют исключительной общечеловеческой ценности музыки Шумана, ибо эти явления глубоко типичны для шумановской эпохи. О значении субъективного начала в искусстве замечательно говорил Белинский: «В таланте великом избыток внутреннего, субъективного элемента есть признак гуманности. Не бойтесь этого направления: оно не обманет вас, не введет вас в заблуждение. Великий поэт, говоря о самом себе, о своем я , говорит об общем - о человечестве, ибо в его натуре лежит все, чем живет человечество. И потому в его грусти, в его душе всякий узнаёт свою и видит в нем не только поэта , но человека , брата своего по человечеству. Признавая его существом несравненно высшим себя, всякий в то же время сознает свое родство с ним».